Любовь в пробирке
Шрифт:
– А, от волнения не поняла, о чём вы. Дмитрий Борисович Ковалев, – приобретая немного уверенности в голосе, выдала я.
– Понятно, хороший врач, слышала, с ним несчастье произошло, – грустно добавила она, перекладывая бумаги на столе. Вздохнув, она подняла на меня свой взгляд и произнесла: – Ну, теперь всё предельно ясно. Смотри, Полиночка, начнем с того, что какие–либо анализы на беременность в данный момент ещё рановато делать, где–то через недельку. Ты девушка молодая, так что очень сомневаюсь, что желаемый эффект не благополучен, так что спокойно пьём витамины и ждем положенного срока. Ты пьёшь витаминчики? – заботливо спросила она, и её голос стал как–то мягче.
– Нет, понимаете, – запнулась я на секунду,– всё так быстро произошло, что я буквально сразу
– Понятно, ничего страшного, будем исправлять, сейчас я выпишу тебе препараты, и мы увидимся ровно через неделю, – взяв на столе ручку и белый лист бумаги, она быстро начала что–то строчить совершенно неразборчивым почерком. – Полина, скажи, сколько тебе эмбрионов подсадили: два или три? – посмотрела она на меня, отрываясь от рецепта.
– Пять, – тихо вымолвила я.
– Сколько?! – выронила она на стол ручку. – Полина, ты уверена в том, что говоришь? Ни один доктор в здравом уме не сделает подобное в твоем возрасте! – посмотрела она на меня, как на умалишённую.
– Знаю, это я его уговорила, подписав при этом все необходимые бумаги, что все последствия беру на себя,– прошептала я, кажись, краснея от её пристального взгляда.
– Причина?! Что тебя привело к такому необдуманному решению? – она, по–моему, даже не моргала.
– Предыдущее ЭКО! – каждый раз на тон ниже отвечала ей.
– Объясни мне, пожалуйста: после неудачного ЭКО ты решила подсадить больше эмбрионов? А тебя предупреждали, что один эмбрион может, находясь у тебя уже в матке, раздвоиться? Что ты будешь делать, если все пять прикрепятся? Я уже молчу о раздвоении! – кажется, я сделала её день. Если учесть её шоковую реакцию, то с таким она явно столкнулась впервые.
– Я пойму вас, – взглянув на стол, где стояла табличка с её именем, я решила убедиться, что помню правильно и в конфузе не перепутаю, – Инна Вячеславовна, я пойму, если вы решите отказаться вести мою беременность, если она вообще есть,– чуть увереннее произнесла я, заглядывая в её строгие карие глаза.
– Полина, почему ты так уверена, что вторая процедура должна также пройти неблагополучно? – немного смягчившись, спросила она.
– Не знаю, просто, такое чувство, что там свыше не хотят, чтобы у меня с Сергеем были совместные дети! – ляпнула я то, что не раз обдумывала.
– Я, конечно, не имею права такое говорить, но зачем подвергать себя и плод, а в твоем случае - плоды, такому риску! Нет, я от тебя не откажусь, более того, теперь уж точно тебе нужна именно я. Звучит, наверное, самоуверенно, но всё же. Значит, смотри, – она взяла еще один листик бумаги и начала писать, – это мой номер телефона, в любое время суток и что бы не случилось, ты мне звонишь незамедлительно. А пока - меньше стресса и постоянный приём витаминов. Все необходимое я тебе выписала, через неделю сдадим анализ крови, а потом всё остальное: УЗИ, плановый осмотр. Главное, без паники и никаких переживаний. В случае недомогания ты мне сразу звонишь и говоришь, что с тобой. Всё важно! Быстрая утомляемость, повышение температуры, слизистые выделения или металлический привкус во рту, так же болезненность молочных желез - всё это признаки беременности, так что не пугайся. Но в любом случае ты мне звонишь, мы обсуждаем твое состояние и я решаю, что дальше делать, договорились?! – выжидающе посмотрела она на меня.
– Более чем, спасибо вам, – тихо вымолвила я со слезами благодарности на глазах. Гормоны.
– Не надо, Полина, не расстраивайтесь, Вам это вредно. Всё будет хорошо, вот увидите, и не такие случаи у нас бывали, так что можете быть совершенно спокойны. Все решения будем принимать, исходя из ситуации, организм у Вас молодой, так что, я уверена, всё будет хорошо, – тёплая улыбка кардинально меняла её, делая мягче и приветливей.
– Спасибо, несмотря на то, что я Вас, кажется, удивила, Вы всё же не отказались от меня и вселяете надежду. Буду с Вами честна – я действительно потеряла веру в беременность, поэтому все еще может обойтись, –
Утро выдалось пасмурным, а мою душу грело маленькое, но солнышко. Слова гинеколога вновь воскресили во мне что–то умершее, исчезнувшее после того, когда я застала Сергея в очень пикантном положении. Жизнь такая непредсказуемая штука – строишь себе планы, ничего не подозревая, а она – бац! – и развернулась к тебе попой, и всё, что ты успела выстроить, валится, словно карточный домик. Но главный сюрприз состоит совершенно не в этом! Он ждет тебя впереди, когда тебе предстоит выстраивать свой дом заново, и ты будешь отчаянно верить в то, что на этот раз он будет из надёжного кирпича. Вот только ночью каждый раз, когда засыпаешь, думаешь в страхе – не из песка ли он, и не размоет ли его при первом случае накрывшая тебя волна. Но я упорно твержу себе, что ночью глаза у страха велики, и утром мой фундамент, заложенный здесь, вновь мне будет казаться прочным и несокрушимым. Возможно ли счастье и любовь умножить на два? Хочется верить, что да, ведь этот мир умеет удивлять. Люблю ли я ещё Сергея, несмотря на то, что он сделал? И почему моё сердце трепещет от одного лишь голоса Виктора?Виктор. Как он доехал, есть ли у него какие–то хорошие новости? Рука тут же сама потянулась к телефону, но тотчас отдернулась обратно, словно обожглась. Боже правый, Полина, да ты чего?Пока я раздумывала над сложной проблемой по имени Виктор, он словно почувствовал это и сам позвонил.
– Утро доброе, Полина, – послышался в трубке его мягкий бархатный голос, от которого у меня подогнулись коленки.
– Доброе утро, Виктор, расскажи, как доехал?! – скрывая волнение в голосе, произнесла я.
– Полина, ты зря волновалась, я очень часто проделываю этот путь из Питера в Москву, так что привык уже. Новости есть – мой друг очнулся, и это замечательно! Очень надеюсь на то, что в скором времени он поправится и встанет на ноги,– я слушала его, словно зачарованная, и улыбка сама по себе растягивалась на моём лице.
– Так заметно, что я волновалась? – не сдержала я своего любопытства и тут же продолжила:– Я безумно рада, что твой друг пришёл в себя!
– Заметно ли, что ты волновалась? Я могу ошибаться, но мне кажется, когда ты взволнованна, твой голосок становится более звонким. Друг мой, хоть и очнулся, но находится в достаточно слабом состоянии, а ещё он совершенно ничего не помнит и никого не узнаёт, – устало выдохнул он, продолжая.– Главное, что очнулся! А память мы ему вернём! От его слов я громко ахнула и споткнулась – забыл, Дмитрий Борисович всё забыл!
– Полина, что случилось? – его беспокойный голос, казалось, проник под самую кожу.
– Всё в порядке, я просто споткнулась, спешу в офис! Мой начальник вчера очень настоятельно просил, чтобы я не опаздывала,– я решила таким образом перевести тему и не выдавать того, что я поняла, что знакомы с другом Виктора. Может, он и не знает об этом, просто попросили устроить на работу, делов– то! Неужели для этого нужны интимные подробности моей жизни?!
– Полина, прости, ты, наверное, просто устала. Это не оправдание, и я это прекрасно понимаю. Дело в том, что ты мне действительно нужна в офисе, так как я задержусь в столице. Хочу воспользоваться своим приездом, и устроить внеплановую проверку в одном из своих главных филиалов, так что обратная связь с моим главным офисом мне просто необходима, – оправдывался он. А должен ли? Ведь он прав. Правда, его тон слегка был строгим, но это не повод обижаться на него. Боже! Как же всё у меня запутанно! А главное я сама запуталась, и не могу понять своих чувств по отношению к нему, не говоря о том, как понять его чувства и намерения.