Любовь в заказе не значится
Шрифт:
Адвокат крутился как юла. За полдня Игорь уже задолбался молчать и слушать, как тот спорит со следователем, регулярно доводя того до бешенства. Деньги делали свое дело. Варшавского никто не дергал, не таскал на перекрестный допрос. На него даже не смотрели косо, как на настоящего растлителя.
В изолятор к нему никого не подсаживали. За небольшую пачку наличных Игорю вернули телефон и пару раз приносили кофе. Паршивую растворяшку. Ничего общего с тем, что варила Кристина, но выбирать не приходилось.
Точно так же не приходилось выбирать новости,
Когда фотограф успел их сделать, Игорь не знал, но гораздо больше его заботил сам текст статьи. Какими только словами Варшавского в нем не называли: «преступник», «насильник», «растлитель», «педофил». Издательству будто было плевать на последствия и размер иска, на который тянула такая клевета.
Адвокат только и успевал считать нули в общей сумме будущей компенсации и удивляться размаху обличительной компании. Однако, к сожалению, остановить лавину был бессилен.
За прекращение травли Игорь отдал бы много. С задержания прошло всего полдня, а последствия уже аукались. Кристина только и успевала пересылать новости. Приостановка нескольких проектов с американцами, увольнение двух особо чувствительных особ из дизайнерского отдела и возврат средств на предстоящую операцию из Русфонда.
Как можно было возвращать деньги, которые собирались на такое дело, Варшавский не понимал. Лишних средств в фонде точно не было. Но вот один вполне ожидаемый намёк Игорь понял очень даже хорошо.
Кравцову позвонили в час дня. Номер входящего абонента не определился, потому стреляный воробей Дима сразу включил запись разговора. Её в текстовом виде он выслал боссу спустя несколько минут.
«Добрый день, Вас беспокоят по вопросу Игоря Юрьевича. Он сейчас, вероятно, недоступен, но я хотел бы помочь решить проблему».
«Здравствуйте, представьтесь, пожалуйста. О какой проблеме речь?»
«Думаю, мы прекрасно обойдемся без имён. Просто доброжелатель».
«Если это шутка, то неудачная. Я не веду никаких анонимных переговоров».
«Думаю, ваш босс будет другого мнения. Поверьте, это в ваших интересах. Я действительно могу помочь. Честному человеку нечего делать за решеткой, особенно с той статьей, которая светит господину Варшавскому».
«Говорите!"»
«Спасибо за благоразумие. Все достаточно просто. Ещё есть возможность решить проблему без последствий для вашей стороны. Подробности, по известным причинам, я рассказать не могу, но уже завтра все может закончиться».
«И что именно Вы предлагаете?»
«Ничего особенного - обмен. Моя помощь за информацию, которая есть у Вас».
«А не слишком ли много загадок?»
«Дмитрий Сергеевич, Вы прекрасно понимаете, о чем я Вам говорю. Давайте уже оставим эти игры».
«Какие игры? Вы хоть что-то можете пояснить?»
«Могу. Размер ставки и условия за свободу. Не так уж много».
«Вы хотите, чтоб я сообщил Вам данные по завтрашнему тендеру?»
«Всё, что я хотел сказать - уже сказал. Что и кому передать, уверен Вы знаете».
«Но подождите, я так…»
«Всего хорошего».
Даже без комментариев адвоката и Мартынова Игорь понимал, что разговор с исполнителем «Альянса» не пришьешь ни к какому делу. Витя отыграл роль полного идиота на пять с плюсом. Варшавский и сам не справился бы лучше, только зацепок все равно не осталось.
Все что у них было - предложение. Слить размер своей ставки, выложить условия, которые несколько месяцев старательно прорабатывали, и ждать чуда.
В том, что «Альянс» был способен на чудо, Игорь не сомневался. Иск изначально был делом их рук. Но позволить собой манипулировать Варшавский не мог. Он точно не совершал никакого изнасилования, ему нечего было делать за решеткой. Мартынову и адвокату всего лишь следовало выполнить свою работу. Быстро, качественно и без торга с теми, кого вскоре предстояло пустить по миру.
День выдался таким насыщенным, что к вечеру Ольга с трудом могла переставлять ноги. Больше всего хотелось упасть в кровать и не подниматься. Однако позволить себе этого она не могла. Падать можно было лишь с Игорем. Тесно прижавшись к его боку, вдыхать запах, шептать на ухо всякие глупости… знать, что теперь он никуда не исчезнет.
После разговора со следователем твёрдо знать, что Игоря освободят, было просто необходимо. Вадим - молоденький следователь прокуратуры - прятал глаза, когда давал ей расклад по ситуации Варшавского. Словно исход дела был решен, Вадим нес какую-то околесицу об условно-досрочном освобождении, уменьшении срока за чистосердечное признание, хвалил адвоката…
Ольга с трудом удержалась, чтобы не вцепиться в грудки этому зашоренному служителю Фемиды. О какой вине могла идти речь? Показания двух купленных с потрохами баб, куча пожелтевших от старости бумажек против человека, который никому не причинял зла, а наоборот, помогал?!
От злости тряслись руки. Чтобы не попасть ни в какое ДТП, Ольга бросила машину под прокуратурой и с зевающим Никитой направилась в квартиру Варшавского на такси. Она обещала ему приехать сегодня. Этот вечер должен был стать их первым по-настоящему совместным. Для троих.
К ночи, несмотря на радость сына, его весёлую беготню по просторной квартире и восторженные «ахи», Ольга сдалась.
«Я боюсь», - отправила она сообщение на номер Игоря.
Особых надежд, что после адски тяжелого дня он ответит, не было. Но Варшавский перезвонил.
– И чего ты испугалась?
– любимый голос звучал хрипло и тихо.
– Я боюсь, что они тебя на самом деле посадят.
Она чувствовала себя предательницей, только ничего не могла поделать со страхом.
– Глупости. Небось, накрутила себя.