Любовь во времена Тюдоров. Обрученные судьбой

Дрожащую ночную тишину разорвал крик совы-сипухи. Крикнула и умолкла, словно ожидая, что же произойдет после того, как она шумнула в лесу. Луна скользнула в прореху меж туч, еще с вечера затянувших вечно неласковое английское небо.

Скользнула, окинув и осветив своим бледным оком лес, неровную ленту дороги, ведущей к Кембриджу, невысокий холм, прогалиной спускающийся к ней, и фигуру всадника, выбравшего вершину холма местом, откуда хорошо просматривался поворот.

Всадник был явно недоволен появлением луны и, тихо чертыхнувшись, постарался скрыться в тени деревьев. Он был не один: там, под буками, ожидали четверо его товарищей. Вся компания принадлежала к той немалой армии бродяг-разбойников, что рыскала по лесам, превращая путешествия добрых людей в опасные предприятия и лишая покоя и без того неспокойную страну.

С той поры, как славный король Генрих [2] , удачливый во всех отношениях кроме одного – королева Екатерина [3] так и не смогла принести ему жизнеспособного наследника – самовольно развелся с нею, чтобы взять в жены бывшую невесту придворного пажа Анну Болейн [4] , в стране не стало покоя. Эта женитьба была оплачена высокой ценой. В далеком Риме глава католического мира не ложился спать, чтобы не помянуть непокорного коронованного протестанта недобрым словом. А новоявленная королева, заслужившая проклятия и нелюбовь сначала подданных, а потом и самого Генриха, была обвинена в измене – ведь измена королю в постели есть измена всей Англии – и взошла на плаху, возблагодарив за то своего мужа и палача. Впрочем, восьмой Генрих из рода Тюдоров недолго сокрушался. Не прошло и дня, как он привел к алтарю Церкви Всех Святых в Челси добрую и благочестивую фрейлину Джейн Сеймур. [5]

Король не остановился в своих порывах и то ли по своей воле, взбешенный отказом папы дать ему развод, то ли, как шептались повсюду, благодаря интригам своего секретаря и викария Томаса Кромвеля [6] , объявил церковь собственной вотчиной и пустился во все тяжкие. Он разослал по стране комиссаров с приказами провести ревизии церковного имущества, отныне, по Акту Супрематии [7] , принадлежащего ему, Генриху. Король также повелел подвергнуть экзамену священников, дабы они проповедовали правильную веру, а заодно позакрывать монастыри – гнезда папского произвола и тихого недовольства, благо, что имущество и земли монастырей, раскиданных по нешироким просторам Британского острова, оценивались во многие тысячи фунтов и стали для вечно «голодного» короля курицей, несущей золотые яйца.

Трудно сказать, были ли пятеро отщепенцев, скрывающихся в засаде, жертвами королевского либо какого иного произвола, или просто проклятыми богом

авантюристами, но факт состоял в том, что намерения их в отношении случайных путников, которых застала в дороге ночь, были не менее коварными, чем намерения короля в отношении своего народа.

Этой октябрьской ночью 1536 года насмешница-фортуна одарила их – не напрасно зазывно кричала сипуха, – в ночную тишину леса вплелись новые звуки: стук копыт и скрип колес. Навстречу лунному свету из-за поворота темной массой выползла повозка, запряженная в пару лошадей, устало ступающих по песчаной дороге. Третья лошадь, привязанная к повозке, трусила следом. Позади сонно покачивали головами четверо всадников.

– Взгляни-ка, Билли, повозка. И носит же людей ездить по ночам! – хрипло проговорил разбойник, который только что спустился с вершины холма.

– На нашу удачу, Малыш, – ответствовал Билли и тихо засмеялся, хотя клокотание, родившееся в его горле, назвать смехом было непросто.

Повозка приближалась к тому месту, где прогалина с холма упиралась в дорогу. В лунном свете стали четко видны фигуры всадников, по всей видимости не воинов, а простых слуг либо йоменов [8] , сопровождающих своих господ, отчего-то пустившихся в опасное ночное путешествие.

– Билли, твой тот, что слева. Стрелок, твой – справа. Джонни – бери того, что правит повозкой. Малыш, прикроешь! – отрывисто распорядился Бык. – Да пребудет с нами тот, кто приносит удачу! – добавил он и, тронув коня, неспешной рысью пустился навстречу ночным путешественникам, стараясь держаться в тени. Его соратники двинулись следом.

Стрела, выпущенная уверенной рукой Стрелка – не напрасно он носил это прозвище, – вонзилась в грудь намеченной жертвы, а пятеро всадников наперерез повозке вырвались из лесной тени.

Парень, сидящий на упряжной лошади, был выбит из седла; резко остановленные кони заволновались, заржали, задирая морды. Один из сонных стражей рухнул на землю – Малыш плашмя ударил его своим коротким мечом. Другой же очнулся от дремоты достаточно быстро, чтобы успеть выхватить оружие и отразить выпад клинка Билли. Железный звон скрестившихся мечей, конское ржание, людские крики – разрушен мир и покой ночи. Нет, не напрасно кричала сипуха.

Леди Перси, урожденная Мод Бальмер, дочь сэра Уильяма Бальмера из Боскома, графство Линкольншир, очнулась от полудремы, когда снаружи раздался яростный топот копыт, ржанье, крики и лязг оружия, а повозка, в которой она сидела вместе со своей компаньонкой и служанкой, дернулась и остановилась. Мод ухватилась за край плотной материи, натянутой на повозку, и выглянула наружу. При лунном свете, тусклыми пятнами заливающем дорогу, она с ужасом увидела, как валится с коня Джек с торчащей из груди стрелой, а у самой повозки Томас дубинкой отбивается от наседающего всадника.

– Агнесс, Мэри, нужно бежать в лес! – выдохнула Мод, нащупала среди вещей ларец, схватила его и ринулась из повозки.

– Убьют! Нас всех убьют! – во весь голос завопила служанка, до этого тихо сидевшая в углу.

Агнесс попыталась удержать ее за руку, но девица вырвалась, соскочила с повозки на землю и исчезла в темноте. Мод изо всех сил зашвырнула ларец в кустарник у дороги, спрыгнула сама и побежала к лесу, слыша, как за ней, задыхаясь, спешит компаньонка.

Сбоку раздался топот копыт, и из ночи вынырнул всадник с обнаженным мечом. В лунном свете мелькнуло страшное, обросшее густой бородой лицо разбойника. Мод взвизгнула и нырнула в спасительную гущу кустов. Ветки хлестали ее, цеплялись за одежду, обвивали ноги, но она не замечала этого, охваченная одной мыслью – спастись. Внезапно ветки поредели, и Мод выскочила на большую поляну. До вожделенного леса было совсем близко, но преследователь настиг их. Ударом рукояти меча он свалил компаньонку на землю и бросился за Мод. Она побежала, но он в несколько прыжков нагнал и схватил ее, сдавив шею так, что она почти не могла дышать. Он потащил девушку обратно к дороге, но вдруг невесть откуда появившийся всадник перегородил им путь и заговорил с ее мучителем.

«Зарублю вас обоих…» – донеслось до нее сквозь помутившееся сознание, и смерть показалась ей облегчением от мук, что обрушились на нее.

«Господи всевышний!» – взмолилась Мод, но вдруг хватка, сжимавшая горло, ослабла, и разбойник отшвырнул девушку в сторону. Она отлетела, ударилась обо что-то головой и упала. Истоптанная трава, полоса лунного света и тяжелое лошадиное копыто, которое, как ей показалось, сейчас раздавит ее лицо, – все это мелькнуло и пропало. Мод закрыла глаза, прощаясь с жизнью.