Любовь за гранью 1. Маскарад смерти
Шрифт:
– Я заказала легкую выпивку, закуски, официантов и музыкантов. Будет классно, ничем не хуже, чем у маститых художников.
– Это просто волшебно! Ритка – ты гений! Как тебе удалось проделать такую работу за считанные дни?
– Мне помогли твои денежки, и мои связи. Я выбивала это место уже давно. Просто, ты знаешь, здесь отдают предпочтение смешанным авторам. Тяжело выбить день для кого-то индивидуально. Но мне это удалось! Так что очень надеюсь, ты прославишься, – Ритка сияла и казалась ужасно довольной.
– Даже
Лина чмокнула Риту в щеку.
– Ну что? Теперь ко мне?
– Не, Ритуль, прости, у меня есть одна работа, которую я привезла из Румынии. Мне нужно ее сегодня закончить. Она непременно должна попасть послезавтра на выставку. А потом я полностью в твоем распоряжении.
– Ну, тогда завезите меня домой и увидимся послезавтра.
– Хорошо. Ты не обиделась?
– Нет, конечно, но с тебя ужин.
– Отлично, я согласна. Вот, Сашке я торчу матч по баскетболу.
– Ну, совместим ужин с баскетболом.
– Годится, – радостно сказал Саша, который до этого времени молча рассматривал картины
Глава 8
Наконец-то Лина оказалась дома. Она с облегчением вздохнула, когда ей удалось избавиться от Сашки, который пытался напроситься на чай. Сославшись на усталость, Лина отправила его домой. На самом деле ей не терпелось остаться одной. Она включила свет, бросила чемодан на диван. Поудобней устроившись в кресле, направила пульт на телевизор и тот тихо затарахтел очередной сериал. У Лины была слабость, она не могла жить без «голубого» ящика. Он должен работать чуть ли не двадцать четыре часа в сутки, и являться фоном ее повседневной жизни. Папа называл Лину «телевизороманкой».
Папа. На душе опять стало сыро и холодно. Портрет отца на стене смотрел на нее с укоризной. Лина нахмурилась: « Что мне оставалось делать? У меня не осталось выбора. Ты не должен был скрывать от меня»
Лина пошла на кухню, открыла холодильник, достала пакет кефира и плеснула себе в кружку. Залпом выпила, и схватив папку с рисунками, спустилась в мастерскую. Здесь ее личное царство, и никто не смел ступить, в то место, где она творит. Лина поставила последний рисунок на мольберт. Она быстро переоделась и принялась за работу.
Когда Лина закончила рисовать, большие настенные часы показывали 5:30 утра. И она наконец-то почувствовала усталость. Бросила последний взгляд на творение и удовлетворенно хмыкнула. Это самое лучшее из всего, что ей доводилось рисовать, по крайней мере, за последнее время.
Портрет казался одновременно реальным и вместе с тем пугающе мистическим. Лицо окружал сумрак ночи, разбавленный тусклым светом полной луны. На первый взгляд – самый обычный портрет, мужчины, но была в нем одна деталь, которая не сразу бросалась в глаза. Внутри черных глаз, так четко прорисованных на бледном лице, бушевало пламя. Где-то на дне самих
«Неужели я его вижу именно таким? Нужно срочно узнать мнение Риты», – но усталость уже подкашивала ноги и Лина уснула на маленькой кушетке в мастерской.
– С ума сойти! Такого шедевра я у тебя еще не видела. Этот портрет, он не дает отвести взгляд, он словно гипнотизирует, притягивает как магнит. Он живой!
« Точь в точь как оригинал», – с грустью подумала Лина.
Она так и не перестала мучиться вопросом, почему Влад так и не позвонил.
– Где ты его увидела? Во сне?
– Можно сказать и так. Назовем его «Ангел преисподней». И еще, самое важное – он не продается. Сколько бы тебе за него не дали!
– Тогда зачем его выставлять?
– Пусть посмотрят.
– Хочешь цену набить?
– Даже и не думаю. Он мне дорог. Портрет останется у меня и точка, а теперь пойдем, пообедаем. Я еще хочу заехать на кладбище.
– Я с тобой, никогда не прощу себе свинства, что не была здесь в такую тяжелую для тебя минуту.
– Брось, я знаю, что ты просто не смогла. Заедем в Макдональдс?
– Нет. Там курить нельзя, лучше в наше любимое.
– Идет.
– А Сашку не позвала?
– Нет, конечно! Он меня порядком достал за последнее время. Я б его послала ко всем чертям, но жалко.
– Ну, ты даешь, такой друг как Саша на дороге не валяется.
– Забери его себе – буркнула Лина.
– Я бы с превеликим удовольствием, но он кроме тебя никого не замечает.
– Ты плохо стараешься.
– А по-моему, у меня на лбу все написано.
– Непонятными буквами. – издевалась Лина.
– А что мне ему сказать? Трахни меня? – при этих словах Рита прыснула со смеху.
Лина захохотала, представив себе, как вытянется лицо у Сашки, когда Рита ему такое скажет.
– Что ржешь? А я бы не против.
– Знаешь, он сам такой странный, что меня не удивит, если он согласится. Только у тебя кишка тонка, сказать об этом прямо!
– Ну и что мне с того? Перепихнемся, а на завтра ему будет тошно мне в глаза смотреть? Начнет избегать? Ну уж нет. Это еще хуже. Я потерплю, пока ты ему надоешь или выйдешь замуж.
– Намекаешь, что я даю ему надежду?
– Нет, Градская. Я-то тебя хорошо знаю. Ты даже не строишь ему глазки.
– Да это просто инцест – флиртовать с Сашкой. Бред полнейший.
Они подъехали к «Бистро».
– Может, возьмем с собой еду и айда, ко мне?
– Давай, только по-быстрому. Мне еще в редакцию надо.
– Поедим на кладбище. Заодно отца твоего помянем, у меня водочка в сумке, сувенирная – клиент подарил.
– Идет. Тогда сбегай, возьми обед, и поехали, время поджимает.