Любовь за гранью 10. Игра со Смертью
Шрифт:
А ещё Доктор любил устраивать оргии. Эта тварь продавал за деньги похотливым шлюхам из своего клана возможность трахнуть любого из заключённых. И даже если ты не хотел, то тебе в глотку засовывали порошок, от которого член вставал дыбом, и ты взбирался на любую ненасытную сучку, купившую твоё тело.
Вот только эти времена прошли, и теперь уже я решал, по какому пути пойдёт сценарий. Два года назад начался отсчёт, и совсем скоро наступит день, когда Эйбелю, спустившему всё до нитки на своей предвыборной компании, не останется ничего, кроме как наложить на себя руки или униженно просить меня о снисхождении. Ему и его недоумку–зятю, так неосмотрительно вложившему огромную сумму денег
Горя от нетерпения вырвать счастливому ублюдку сердце, я наблюдал, как он наслаждается жизнью с женой, успешной знаменитой актрисой. Роскошной, шикарной женщиной, в которой я с трудом узнавал ту маленькую чистую девочку, которую когда–то полюбил. И жизнь которой поклялся превратить в настоящий Ад. Вот только наш Ад будет длиться вечно, до тех пор, пока я не смогу затушить её кровавыми слезами тот огонь одержимой тоски, что сжигает меня уже сто лет. А после… после я выкину её труп крысам, чтобы даже после смерти она не покинула меня и мой город.
***
Это не город, а выгребная яма. Самый настоящий колодец мрака и зловония. Да, я слышала, что такое Асфентус, но я даже на четверть не могла себе представить, насколько он полон разрушения зрительного восприятия, запахов, психики. Этот город давит на подсознание. В полном смысле этого слова. Он вроде и живой, но в тоже время мертвый. Пустые дома, заброшенные полусгнившие машины, голые деревья, отсутствие дорог и электричества. Утопия. Но, тем не менее, он полон увеселительных заведений. Кишит ими. Самыми разными неоновыми вывесками, обещающими грязные развлечения. Ив остался за чертой города. Он не сказал мне ни слова и только кивнул, когда я попросила молчать.
Сейчас, стоя на улице без названия, я оглядывалась по сторонам и понимала, что потерялась полностью. Да и улицей эти закоулки трудно назвать.
Возле одного из домов раскачивалась от ветра детская качеля. Она издавала монотонный скрипящий звук, который бил по натянутым нервам.
«Ви, тебе понравится. Мы с мамой заказали ее именно для тебя. Идем, детка, посмотришь. Ни у кого нет и не будет такой качели, как у моей любимой девочки».
Голос отца такой нежный, красивый. Я любила его звучание, особенно когда он читал мне книгу перед сном. Любила его светло–голубые глаза, седоватые волосы.
Во дворе цвело множество мелких желтых цветов, они утопали в зелени под навесом, растянутым по периметру усадьбы.
Я взяла отца за руку, и он повел меня в сторону фонтанов, сказал, чтоб я закрыла глаза, но я и не подумала. Я ужасно любопытная и строптивая. Мы как раз проходили мимо пристройки, которую отец именовал клиникой, когда я увидела, как несколько человек (тогда я считала, что меня окружают люди) тащат на цепи, как хищное и опасное животное, полуголого мужчину. Их четверо, но они с трудом с ним справляются, хотя он закован в кандалы по рукам и ногам, а толстая цепь прикреплена к массивному ошейнику. По мощной шее пленника струйками стекала кровь. Он застыл, заметив нас, и я увидела, как из–под длинных волос, упавших ему на лицо, сверкнули дикой ненавистью разноцветные глаза. В тот же момент в руке одного из охранников появилась плеть с шипами, она со свистом рассекла воздух и обрушилась на голую спину пленника.
– На землю, тварь. На четвереньки, когда перед тобой стоит Господин.
Мужчина даже не вздрогнул, он продолжал смотреть на нас с отцом. Именно на то, как отец держит меня за руку. Его взгляд застыл, и он словно не реагировал на происходящее. Я вскрикнула и сжала руку отца с такой силой, что тот резко посмотрел на меня, а потом крикнул:
– Какого
– Вернулись с лаборатории, Господин. Ублюдок сегодня слишком строптив. Мы и половины не успели.
Я сглотнула и сжала руку отца сильнее. Пленник повел головой, тюремщики снова натянули цепь, словно сдерживая зверя, а потом на него посыпался град ударов, и по сильному мускулистому плечу потекла кровь, я всхлипнула:
– Не надо! Папа! Скажи, пусть перестанут бить его! Ему же больно!
Пленник с удивлением посмотрел на меня, прищурившись, стиснув челюсти и слегка вздрагивая, когда плеть снова и снова опускалась на его спину. Да. У него разные глаза и очень пронзительный взгляд.
Я смутно помнила, что уже видела его. Пару лет назад, в клинике. Мне было лет пять, и он мне казался очень большим и очень страшным. Но ни тогда, ни сейчас я его не боялась. В отличие от его стражей, которые держались от пленника на расстоянии.
– Прекратить. Увести немедленно. Чтоб я больше не видел, что вы водите объект этой дорогой.
Его волоком потащили к пристройке, а отец повел меня в глубь сада, к новой качеле, увитой розовыми лентами. Еще несколько раз я оглядывалась вслед пленнику, который так и не стал на четвереньки, и видела, как по бронзовой спине, распоротой шипами, течет кровь. Моё сердце защемило от сожаления.
Это была наша вторая встреча с Рино…с мужчиной, которого я безумно любила, из–за которого я превратилась в бесчувственную, сломанную куклу. В мертвую.
***
Тряхнула головой, отгоняя непрошенное воспоминание. Повернулась, реагируя на скрип покрышек автомобиля. Несколько минут я смотрела, как к девушкам возле обочины подъехал автомобиль, услышала шелест купюр, увидела, как опустилось тонированное стекло и толстый палец со сверкающим перстнем указал на одну из проституток – сутенер затолкал её в машину. Тогда я еще не знала, что именно на этой улице стоят доноры, а не просто девушки, торгующие своим телом. Доноры–должники. Те, кто больше не вернуться с этой поездки никогда. Сумма, уплаченная сутенеру, пойдет в погашение долга. Все они накачаны наркотиками до невменяемого состояния. Им все равно, что с ними происходит. Но тогда я считала, что это просто ночные бабочки, презрительно поморщилась. Я уже несколько часов шатаюсь по этим грязным улицам, отыскивая хоть кого–то, кто мог бы отвести меня к проклятому хозяину этого города. В последнем притоне мне сказали, что только Эрл может помочь мне. Если бы я знала, кто такой этот Эрл. Официантка шепнула мне на ухо, где его искать. Около часа я шаталась по лабиринтам Асфентуса в поисках заведения с идиотским названием, как у дешевого порно фильма.
Улицы кишели всяким сбродом, шлюхами обоих полов, торгующими собой у обочин дорог, их сутенерами, наркодиллерами и их клиентами, покупающими товар прямо на улице. Не понимаю, как можно торговать собой за деньги? Как можно пасть настолько низко? Лучше вырвать себе сердце, чем позволить какому–то ублюдку трогать свое тело.
Наконец–то я нашла то самое место, которое так долго искала. Толкнула дверь и поморщилась от запаха табачного дыма, пота и другой непонятной мне вони. Я подошла к барной стойке, стараясь не обращать внимания на похотливые взгляды завсегдатаев притона и на голых официанток, снующих между столами с подносами в руках, на клетки с извивающимися в них стриптизершами, подвешенные к потолку. Порылась в кармане…но, естественно, ничего там не нашла… Усмехнулась. Теперь я нищая. Какая насмешка судьбы – из самого поднебесья на дно. В такое вонючее и проклятое место, о существовании которого я даже не догадывалась несколько лет назад.