Любовь за вредность
Шрифт:
На пороге меня чуть не сбила счастливая парочка. Они держались за руки и хихикали, как подростки, хотя им было прилично за сорок. Разумеется, любви все возрасты покорны, но уж очень развязно они себя вели. Я внимательнее присмотрелась к ним. Лица у них были распаренные и смутные, как бывает после доброй порции выпивки или неумеренного секса.
Не успев зайти в магазин, дамочка громко воскликнула:
— Никто меня не искал? Этот занудный Антипов не приезжал? — Не дожидаясь ответа и не обращая внимания на предупреждающие взмахи продавщиц, прячущихся за стойками от этого самого Антипова, она вбила очередной гвоздь в крышку своего гроба: — Как он мне надоел!
Мужчина не торопясь закрыл журнал, положил его на журнальный столик и поднялся, напомнив присутствующим грозного бога возмездия. Дамочка застыла, по инерции продолжая нелепо хихикать.
Он сурово проговорил, явно не собираясь спускать этой маловоспитанной особе ее хамство:
— Конечно, я вас к себе принял не для работы, а чтобы вы в это время мужиков ублажали. С чего вы решили, что здесь бордель? Муж считает, что вы на работе, а вы по чужим постелям кувыркаетесь? Даже знаю с кем. — Обратившись к ее спутнику, презрительно бросил: — Вашей жене, Павел, это тоже будет весьма и весьма интересно. — Отвернувшись от начавшего стремительно бледнеть Павла, сухо сообщил провинившейся: — Кстати, Клавдия Борисовна, можете считать, что вы здесь больше не работаете. Но это для вас привычно, не так ли? Сколько мест вы поменяли за последние два года? Припомнить сможете? — Повернувшись к менеджеру, властно распорядился: — Подготовьте документы к увольнению за утрату доверия. Если есть возражения, пусть обращается в суд, я там охотно объясню, чем вызвана такая формулировка.
Закончив свою разгромную речь, он, не дожидаясь ни оправданий, ни объяснений, повернулся и бесшумно исчез в дверях служебного помещения.
Парочка застыла в неподдельном ужасе, не веря, что такое могло произойти, а я, дернув за рукав, заставила застывшую подружку выйти на улицу. Пока мы по скользкому асфальту добирались до библиотеки, она без перерыва причитала:
— Ничего себе, какой тип! Злющий такой… Вначале он мне понравился, но теперь у меня от него аж мурашки по коже бегут… Как хорошо, что мы у него не работаем…
Мне пришлось встать на защиту справедливости:
— Ты не права. Он не злющий, просто защищает свои интересы. Если он будет потакать бездельницам, то тут же разорится.
Умом этот постулат Ирина принимала, но ее мягкое сердце с ним было категорически не согласно. Мне, если честно, эта сцена тоже была неприятна. Хотелось, чтобы возмездие настигло виновную без моего присутствия. Взволнованная Иринка заглянула мне в глаза, не в силах выкинуть из головы увиденное.
— А разве правильно уволить сотрудника за то, что он э… — она замялась, не зная, как культурно обозначить поведение великолепной Клавдии Борисовны, — гуляет, пусть и в рабочее время, по статье за утрату доверия?
Мне не хотелось вступать в юридическую дискуссию, тем более что я полный профан в этой области. По моему мнению, за такое поведение вполне можно уволить по любой статье. Да и откуда нам знать, что там происходит? Может, она уже полмагазина вынесла… На последних минутах обеденного времени мы заскочили в библиотеку, боком прокрались мимо с осуждением глядевшей на нас регистраторши и разлетелись по своим отделам.
Махнув Иринке на прощание рукой, я прошла в выкрашенный скромной серой краской служебный отсек и открыла дверь в отдел комплектования, где проработала вот уже четырнадцать лет, четыре последних — заведующей, то есть маленьким, но начальником. Боюсь, что начальник из меня не ахти какой — власть меня сильно утомляет, удовольствия от своего завства я не испытываю.
На меня вопросительно глянуло три пары настороженных глаз. Все мои работники были уже на своих местах. Я нервно подняла голову. Стрелки больших часов на стене дрогнули и показали ровно два. Стянув с головы шапку, я, чтобы не опоздать, быстро уселась на место, не показав-таки дурного примера подчиненным. Мои милые дамы все поняли, но сделали вид, что так и должно быть. Только Лидия Антоновна, хохлушка предпенсионного возраста, ехидно намекнула на непорядок в моей одежде:
— Что, куртку-то снимать не надо?
Конечно, надо, но шкаф-то у нас в другой комнате, и разденься я там, не смогла бы так пунктуально восседать теперь на рабочем месте. Чтобы не шокировать правдой коллег, нахально соврала:
— Холодно мне, знобит немного. Мы с Ириной весь обед проходили по улице, а теперь я согреться не могу.
В Лидии Антоновне враз взыграли материнские чувства.
— Так и заболеть можно! Надо выпить горячего чаю с лимоном и медом!
Чтобы слова не расходились с делом, она включила чайник и вытащила из холодильника баночку с медом.
Моя заместительница Аля, или, вернее, Алевтина Павловна, была далеко не так проста. Она с улыбкой посмотрела на меня, намекая, что актриса из меня не очень. Ну, ее-то я провести и не пыталась: у нее двое маленьких детей, хотя она моложе меня на десять лет. У Лидии Антоновны тоже были две дочери, но они давно выросли, и она разучилась различать фальшь по голосу. Третий член моего коллектива, юный библиотекарь Марина, недавно пришедшая к нам из колледжа, и вовсе ничего не заподозрила. Более того, с искренней тревогой захлопотала:
— Аня, обязательно выпейте чаю с медом, а не то заболеете! Что тогда без вас мы будем делать?
Не стоит думать, что ею руководит беспокойство за мое здоровье. Она волнуется исключительно по поводу лишней работы, которая на нее навалится, если я заболею. По молодости лет она считает, что вселенная создана с единственной целью — чтобы ей жилось легко и комфортно.
Глядя на такие разные, но ставшие родными лица, с радостью подумала, как же мне нравится наш маленький коллектив. У нас не бывает споров, дрязг, скандалов, даже нелепых недоразумений, так часто случающихся в женских коллективах. Хотя у каждой из нас свой бзик: я, к примеру, всезнайка, что порой изрядно раздражает моих собеседников; Марина эгоистична; Лидия Антоновна чересчур напориста. Мне бы половину ее энергии, я бы горы свернула. Не знаю, как ее муж-пенсионер и дочери выносят такое обилие неустанной заботы. Если бы моя мамуля меня так агрессивно опекала, я давно бы сбежала на край света. У нас только Аля была сущим идеалом. Всегда веселая, открытая, дружелюбная — работать с ней сплошное удовольствие.
Мне вообще нравится наша библиотека. Книги — уникальное явление человеческого разума. Они создают позитивную ауру и словно отбрасывают отсвет на всех с ними соприкасающихся. В свое время возможность читать все, что хочется, перевесила доводы рассудка — я пренебрегла и хорошей зарплатой, которую могла бы получать в другом месте, и прочими жизненными благами. А читать я отчаянно люблю. Для меня в этой жизни существует всего три удовольствия — чтение, музыка и вкусная еда. И еще мне нравятся наши сотрудники. Люди в библиотеке в основном работают милые. Особенно мои подруги. Мы пришли сюда практически в одно время и теперь как-то враз стали заведующими разными отделами. Но из всех подруг ближе всех мне, конечно, Иринка. Или, точнее, Ираида Матвеевна.