Любовь зла…
Шрифт:
3. ЖЕНИТЬ НЕЛЬЗЯ ПОМИЛОВАТЬ
"Рита? Ри-и-ита… Я знаю, что ты меня слышишь. Нет, это не галлюцинации. И нет, тебе это не кажется. Рита, Рита, ответь, прием, прием…"
"Крест с Евангелием выносят, значит, вот-вот начнётся. Здесь - обручение, а у меня - классическая истерика. Ой, мамочки, как же туфли жмут, рехнусь сейчас!… Са-а-анти… Да, спасибо, Санти. Огромное спасибо, что бы я без тебя де… Э? Как?… Что. Ты. Делаешь. У. Меня. В. Голове?!"
"Это нормально, что нас собираюсь
"Разумеется, куда вежливее залезть невесте в голову и переворошить там всё, что ещё осталось непереворошенного!"
"Не так уж его много осталось…"
"Что?"
"Ничего, хотел сказать, тебе это не повредит. Это бы и ребенку не повредило, честное некромантское!… Ладно, если вслух тебе больше нравится…" - Он сложил пальцы "кошачьей лапкой", что-то скороговоркой пробормотал - воздух вокруг пары на мгновение подернулся дымкой и снова стал прозрачным. Свидетель жениха приподнял брови, но ничего не сказал.
– Теперь можно говорить вслух, никто не услышит и не заметит, если не будешь вертеть головой и сильно шевелить губами, - сообщил жених.
– Ответь, пожалуйста…
– Что это ты делаешь?
– перебила его невеста.
– Совершаю крестное знамение. Отец Павел говорил, что это можно и нужно делать в любой момент венчания. А перед тем, как взять свечу - обязательно… Ты просила меня быть серьезным, вот я и серьезен. Серьезнее может быть только смерть, а тебе опять что-то не нравится.
– Не мог бы ты не делать этого… то есть, не делать это так… тьфу, блин! Просто когда крестишься ты, это выглядит как глумление над святым таинством брака, собравшимися друзьями и родственниками и мной в особенности!… И прекрати ты переглядываться со своим свидетелем, уже не только служки, даже гости на вас коситься начали.
– Я не переглядываюсь, а проверяю колебания эфира; эти шатуны из высших сфер слетаются, будто им здесь бахионью полито… Тьма и пепел, умеешь же ты затуманить голову!!! Я едва не забыл, о чем хотел спросить!… Кто тот особенный гость, которого ты пригласила втайне от меня, и чье имя старательно прячешь под детской считалкой, чтобы не испортить сюрприз?
Боковая дверь распахнулась, и в церковь, пригибаясь, проскользнула стайка опоздавших к началу гостей: симпатичный белокурый мужчина, очень красивая молодая женщина, двое ребятишек, похожих одновременно на мать и отца, и черноволосый юноша серьезного и в то же время романтического вида. Все они были одеты в белые хитоны, голову юноши украшал венок из золотистых листьев и цветов, а мужчина вдобавок щеголял длинным тяжелым плащом из перьев… впрочем, нет, то были самые настоящие крылья. Белые, как свежевыпавший снег. Надумай владелец их расправить, они оказались бы не менее трех метров в размахе.
– Мы опоздали!
– пробираясь к свободным местам, тихо прошипела женщина, но каким-то волшебным образом её услышали все.
– Почему мы всегда и везде опаздываем?!
– Мы бы не опаздывали, если бы ты, душенька, поменьше вертелась у зеркала, - хладнокровно отозвался похожий на ангела блондин; его было слышно ничуть не хуже.
– И не выбирала по три часа подходящий хитон из полдюжины одинаковых…
– А ты хочешь, чтобы я в дерюге ходила?
– начала заводиться женщина. Соседи сердито зашикали, но женщина так на них зыркнула, что бедняги испуганно сжались.
– Ну, скажи, хочешь, да-а-а-а? Да я тебе… да я сейчас… да как ты… выплюнь жвачку, немедленно!
– Это уже было сказано младшему мальчишке, который как раз выдувал из жвачки большой пузырь. Мальчик испуганно дернулся, пузырь лопнул, и ярко-розовое клейкое вещество облепило всю его мордашку.
– О, великий Зевс, почему у всех дети, как дети, только у меня спиногрызы?!
– Уверен ли, друг мой, что смертные против не будут?
– почему-то гекзаметром робко поинтересовался юноша у своего крылатого спутника.
– С благословеньем Единого шутки невместно шутить…
– Охи! Эксапандос… хотел сказать, нет, разумеется, не будут!
– уверенно отозвался блондин.
– Чем больше, тем лучше, тем надежней, тем верней.
– Ладно, тогда я поше…
– Нет, нет, сейчас не надо!
– крылатый схватил своего не в меру усердного друга за плечо и оттащил назад.
– Чуть попозже. Не дергайся, я скажу, когда будет пора. А пока придумай какое-нибудь неизбитое благословление, а то…
– В благословенье моем что не так тебе мстится, зануда?
– оскорбленно вскинулся юноша.
– Багрянородные мужи и девы за честь почитали принять…
– Оно не меняется уже вторую тысячу лет, - перебил его крылатый.
– Хотелось бы что-нибудь современное, выразительное… и если уж совсем не можешь без стишков, то вот, например… - его голос понизился до невнятного бубнёжа.
Женщина, пытавшаяся стереть с личика сына остатки жвачки, раздраженно покачала головой, а старший мальчишка, показав брату язык из-за маминой спины, надул свой пузырь - и бледно-зеленая субстанция, плотно облепив его лицо, сделала бедняжку похожим на несвежего зомби.
Надо отдать должное отцу Павлу: на его лице не дрогнул ни единый мускул, глубокий, сильный голос ни на миг не прервался.
– Любопытно, где твой знакомец растерял весь свой акцент и обзавелся столь примечательной компанией, - стискивая в кулаке кольцо, нежно процедил жених. Яда в его голосе хватило бы отравить дюжину-другую василисков.
– А ещё любопытнее, зачем ты его позвала?
– Я не могла его не позвать, - виновато прошептала невеста и тут же отдернула руку, хмурясь.
– Ты не на тот палец мне кольцо надеваешь.
– Я волнуюсь, и у меня дрожат руки.
– И это не то кольцо, которое принесли со святого Престола, оно у тебя в кармане, а это… НЕТ! Я его не надену! Неважно, какой это хороший амулет! У меня от него опять клыки вырастут и глаза покраснеют!
– Стоило попытаться… - без всякого раскаяния произнес жених и, ойкнув, скривился.
– Уй! Ох! За что?!
– Радуйся, что это лодыжка, а не кое-что пониже спи…
"Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе!" грянуло из-под сводчатого потолка торжественно, как рушащаяся с гор лавина, и Санти с Маргаритой, успевшие позабыть, где они находятся, зачем и в какой компании, виновато отскочили друг от друга, перекрестились, придали лицам требуемое обычаем радостно-испуганное выражение и последовали за священником в центральную часть храма. Свидетели и родственники потянулись за ними.