Любовь зла…
Шрифт:
– То-то я и вижу… - Охотник демонстративно напустил на себя серьезность.
– Должен тебя заверить, друг мой Марг, что если я не окочурился ненароком после четвертой чарки Льюшкиной мокрухи, то оба мы находимся в мире живых, - охотник немного подумал, - ну, и тех неживых, что как порядочные неживые вести себя не хотят. А вокруг нас, - широкий взмах рукой, - королевский лес Арденн. То есть, не совсем лес, скорее, уже королевское болото Арденн, а, точнее, его окраина. Болото это занимает довольно значительный кусок данного лесного массива, и отличается удивительным разнообразием агрессивно-плотоядной флоры и фауны. Как эти цветочки и зверушки друг друга до сих пор не съели, непонятно… Я обычно сюда не забредаю, потому
– Да, на белок… только сегодня день что-то не задался. Попался один-единственный полка… ммм… белка, да и тот… та ка-ак припустил… ла! По веткам. Я за ней, а мне вдруг навстречу медведь, леший да бобров орда, да три гербалистки с корзинками… ох!
– Он звонко шлепнул себя ладонью по лбу.
– Ох, ты, лембоевы штаны, забыл совсем! Эй, девочки, вылезайте, где вы там есть! Мы убили зверюгу!
– Мы? Мне кажется, ты кое-что упускаешь из виду…
– Я, мы, он, она, есть и ширь и глубина… мозгоклюй ты, как есть мозгоклюй! Не цепляйся к словам, главное, что рыччеш сдох, а мы - нет!
– запальчиво перебил Кевантериус, у которого для простого охотника было подозрительно хорошее образование.
– Уххх, как вспомнишь, так вздрогнешь… Кто бы мог подумать, что у нас…
– Диссоциативное расстройство идентичности, - охотно подсказала я, привычным движением закидывая ногу на ногу. Прежде чем устроиться как следует, пришлось поёрзать: фонарик ("Нет, все-таки откуда у меня в кармане фонарик?!") мешал.
– Оно же синдром множественной личности. Есть подозрение на дуальную личность, но эта гипотеза требует тщательной проверки. Так, говоришь, пока один из вас два дня выслеживал моего рыччарша, второй охотился на белок с этим вот славным арбалетом?… Очаровательно.
Кевантериус несколько раз по-совиному моргнул, подвигал челюстью и, стащив с голову шапку, принялся задумчиво ощипывать енотовый хвост. Я выждала несколько секунд, упиваясь сознанием своего профессионализма, и полюбопытствовала:
– А что это за название такое - рыччарш? Намек, что рычит и всех в фарш перемалывает?
Глаза Кевантериуса совершенно остекленели, в уголке рта появилась капелька слюны. Но не успело ЭГО констатировать: "Кажется, мы сломали нашего охотника", а ИТ - выронить банку с тайфунчиками, как в голове у парня (я практически услышала щелчок) сработал предохранитель, он сглотнул, водрузил шапку на ее законное место и почти нормальным голосом произнес:
– Слово немьянское, друг мой Марг, ибо исследователь, первым… нет, не первым встретивший это чудо природы, а проживший достаточно долго, чтобы его описать и поименовать, был из немьян. Означает это просто-напросто чешуехвост. Селяки и простецы городские - не благородных кровей, то есть - его ещё жрятвиком называют. Жрятвик, он же упладук, он же болотный выворотень, rgizhveshhernonia abdula, если по-научному, или…
– А, - остроумно выдала я в лучших традициях военных телеграфистов.
– В том-то и дело, что обычно твари эти из болота не выползают, так что встреча стала для нас обоюдным сюрпризом. Для кого-то приятным, для кого-то - не очень, так что я уже морально готовился провести денька три на дереве - рыччарш зверь тупой, но упрямый до безобразия - когда ты свалился, как дракон с крыши, и одной левой его… Эй, ты чего? Ты чего это? Зачем плесенью притворяешься? Не надо плесени, я такое уже видел, после такого только могилки копать и остается, а я этого очень, очень, очень не люблю! Ты… ну, это… поплачь, а? Или вот хлебни чуток… мозги хорошо прочищает… только не увлекайся, бабкиной мокрухой, бывало, даже младшие боги травились…
Я машинально взяла фляжку, которую настойчиво совал мне охотник, и отхлебнула, не чувствуя вкуса. Встала. Обошла вокруг рыччаршевой туши. Отхлебнула еще, не обращая внимания на красную пелену, застилающую глаза, и легкий, приятный гул в ушах. Вот тебе, Лермонтова, и свадьба с приданым. Которое проклятье смертное. Вот тебе тридцать семь щитов. Вот тебе тройное благословение. Вот тебе "и жили они долго и счастливо". Ща, раскатала губищи. Есть квас, да не для вас. Перетопчешься, Тридцать Три несчастья, тебя ведь даже проклясть не смогли как полагается…
– …блин.
– Не может быть. Ты просто физически не могла…
– Подвернуть в четвертый раз ногу, обернутую в силовой бандаж? Ну почему же не могла… Хватит, милый, вздыхать. Умел проклинать - сумей и ответ держать!
– Это было не проклятье… да стой ты смирно! Это была…
– Ну все, некромант взгромоздился на любимого конька.
– … порча, потому что проклятья накладывают, чтобы человечек как минимум умер. И отличается порча от проклятья…
– Если ты не забыл, у нас через пять минут свадьба. А в потайной комнатке, куда ты меня коварно заманил на обнимашки, не убирали больше лет, чем я живу на свете. Сомневаюсь, что лохмотья паутины на платье сойдут за эксклюзивное кружево… Санти?
– …как камешек для пращи от бронебойного снаряда. Снарядом ранить сложновато, солнышко, вот проклинатели на мелочи и не размениваются. Разумеется, умереть можно и от порчи, но шанс выкарабкаться все же есть. Так что ты говорила про паутину?
– Зараза ты!
– Я тоже тебя люблю.
Я потрясла фляжку и с удивление обнаружила, что она пуста. Кевантериус таращился на меня с таким видом, словно за моей спиной внезапно затрепыхались два крыла, а над головой засияла пресловутая электрическая дуга. Я смутно припомнила что-то о младших богах и превышении дозы, прислушалась к собственным ощущениям и поморщилась: вопиющая ясность в голове, отличная координация движений, коленки не дрожат, в животе тишь да гладь. Безобразие! Как это возможно: травиться до потери пульса свежевыпеченным хлебом, а от жуткого пойла, градусность которого ненамного отстоит от температуры кипения воды, чувствовать себя лучше, чем после Сантиных лечилок? Впрочем, вкус и запах пресловутой мокрухи ставили её в один ряд с самыми сильнодействующими лекарствами: одна такая фляжечка могла заставить даже Краш-Корога задуматься о бренности существования.
– Ещё есть?
– мрачно и хрипло поинтересовалась я. Кевантериус медленно покачал головой; процент обожания в его взгляде резко увеличился.
– На чем настаивали? Что не полынь понятно - мандариновые корки? Или белена с асфоделями?… Неважно. Спасибо. Закатай губы обратно, и не смотри с такой надеждой на мои карманы, на тот свет я не тороплюсь, просто организм сбрасывает напряжение, видишь?
– Я протянула ему трясущуюся, как у эпилептика руку (ту, что без кольца), и почти не удивилась, когда парень шарахнулся назад, совершив изумительный по красоте кувырок из положения "сидя на корточках": амплитуда колебания действительно была кошмарная.
– В конце концов, не каждый день на тебя снисходит смертное проклятье. На меня вот… снизошло. Правда, Владыка оказался не тот, и встреча кончилась не так, а очень даже ничего себе, вот только моему бессознательному это по барабану. Ему хочется натянуть на голову одеяло и отгородиться от жестокой реальности… Шшшш!
– строго сказала я, заметив, что Кевантериус снова собирается о чём-то спросить. Устойчивость психики этого злостного браконьера била все мыслимые рекорды. Он послушно захлопнул рот, подождал две секунды и повторил попытку, но я снова на него шикнула.
– Шшшш! Тихо! Молчать! Мне нужна эмоциональная разрядка. Когда стрессовая ситуация затягивается, внутреннее напряжение может нанести вред физическому и психическому здоровью человека, так что я буду говорить, а ты - старательно слушать!