Любовница бродяги
Шрифт:
Ренни заверила Джаррета, что чувствует себя хорошо, и он помог ей взобраться на Альбион.
— Если у вас обоих нет дел в Куинс-Пойнт, мы отправляемся обратно в Эхо-Фолз. Оттуда Джей Мак сможет послать телеграмму в Денвер и Нью-Йорк.
Джей Мак кивнул:
— Настало время, чтобы еще несколько человек узнали, что я жив.
Он сказал это почти угрожающим тоном, из чего Джаррет и Ренни могли понять, что речь идет не только о его семье.
— Пожалуйста, Джей Мак, — умоляюще сказала Ренни, — не посылай пока ничего. Пожалуйста. Я думаю о маме. Мы
Джаррет приподнял край шапки и испытующе посмотрел на Ренни. Его поразило в ее голосе какое-то странное отчаяние. Он поймал ее взгляд, но Ренни сразу же отвернулась, не желая показывать, что ее что-то беспокоит.
Оставшаяся часть пути в Эхо-Фолз прошла в основном в молчании. Когда начинался разговор, он никогда не затрагивал открытий, сделанных в Куинс-Пойнт. Ренни старалась не оставаться наедине с Джарретом, в равной степени как и с отцом. Она в одиночестве ехала по тропе, в отдалении от своих спутников, или выполняла какую-либо работу, не требующую напарника, и, таким образом, не вступала в беседу.
Они приехали в Эхо-Фолз, когда уже стемнело. По всеобщему согласию они решили в этот день продолжать свой путь после захода солнца, чтобы успеть отыскать до ночи хотя бы простейшие земные блага. Джей Мак был совершенно без сил, собственные ноги напоминали ему свинцовые чушки. Джаррет помог ему слезть с коня как раз напротив пансиона миссис Шепард. Вдова была рада предоставить Уорту комнату, хотя к Ренни отнеслась не столь сердечно. Но проявленная Джарретом молчаливая настойчивость все же помогла.
Ренни оставалась с отцом до тех пор, пока не убедилась, что он удобно устроился, а затем отправилась в свою комнату. Джаррет ожидал ее там, сидя в единственном кресле и положив ноги на край кровати. Когда Ренни вошла, он поднял голову.
— Я думала, ты ушел, — сказала она, тихо прикрыв дверь. — Вдова явно считает, что ты ушел.
— Я вернулся через черный ход. Я подумал, что нам нужно поговорить.
Ренни вытащила ленту, скреплявшую волосы, и встряхнула головой. Прислонившись к двери, она закрыла глаза и принялась массировать затылок. Она страшно устала.
— Пожалуйста, — сказала она, — не можем ли мы поговорить позже? Сейчас я могу думать только о том, чтобы принять горячую ванну и проспать всю ночь вот в этой постели.
Она оторвалась от Двери и тут же сильно ударилась о грудь Джаррета.
Тот успел ее подхватить. Открыв глаза, Ренни испуганно посмотрела на него.
— Ладно, — сказал Джаррет, — но только потому, что я мечтаю о том же.
Он поцеловал ее в лоб.
— Мне хватило бы и меньше сна, если бы я разделял с тобой эту постель.
— Ох, Джаррет! — Она обхватила его руками и прижалась щекой к груди. — Обещай, что ты никогда не забудешь, что я тебя люблю.
— Что такое, Ренни?
— Обещай.
Он положил подбородок ей на макушку.
— Я обещаю.
Не понимая, что она имеет в виду, Джаррет оставался в таком положении еще несколько минут, перебирая пальцами ее волосы.
— Ты собираешься заснуть стоя? — Он мягко подтолкнул ее к кровати. — Я скажу вдове, что ты хочешь принять ванну.
— Она будет шокирована, — сказала Ренни, ложась и закрывая глаза. — Предполагается, что тебя здесь нет.
Джаррет поцеловал ее в щеку.
— Если тебя не будет в моей хижине до восхода солнца, я вернусь, и пускай миссис Шепард с твоим отцом катятся к черту.
— Мммм.
— Я не шучу.
Она отстранила палец, надавивший ей на кончик носа.
— Я там буду, Я тоже хочу поговорить. Джаррет выпрямился.
— Я не только это имею в виду.
Ренни зарылась лицом в толстую подушку.
— Я тоже.
Нельзя было сказать с уверенностью, запомнила ли она вообще этот разговор, а тем более — удостоит ли она его своим посещением. Тем не менее вскоре после полуночи Джаррет услышал, как дверь открылась, а затем послышался знакомый легкий стук башмаков Ренни, На стене появился отблеск огня, когда она добавила дров и помешала угли. После этого послышался скрип лестницы.
Джаррет лег и притворился спящим.
Не особенно стараясь сохранять тишину, Ренни залезла на чердак и сняла с себя все, кроме хлопчатобумажной сорочки, затем скользнула под одеяла и устроилась около Джаррета. Он не пошевелился. Ренни приподнялась на локте, наклонилась над ним и потерлась носом о его нос.
— Я думаю, ты прикидываешься, — тихо сказала она. Джаррет чувствовал на своих губах тепло ее дыхания. — Я знаю, как надо к тебе прикоснуться, чтобы разбудить.
Джаррет по-прежнему не открывал глаз, хотя с трудом удерживался от улыбки. Он предвкушал, как ее пальцы развяжут завязки его кальсон, а потом опустятся ниже… И тут Ренни засунула под него свои ледяные ноги. Джаррет схватил ее за руки, перевернул на спину и принялся покрывать ее шею звучными поцелуями.
Прелюдия была забавной, а слияние — очень пылким. Она была готова его принять, и вот он уже в ней. Ренни ошеломила его страсть, но когда Джаррет остановился, она сама уже выгнулась дугой, желая, чтобы он вошел в нее глубже. Это было состязание двух алчных желаний, в котором капитуляция означала победу. Она хрипло произнесла его имя, исторгнув из его груди неистовый крик. Когда Джаррет в изнеможении упал на нее, Ренни была рада ощутить тяжесть его горячего, влажного от пота тела. Он повернулся на бок, и она перекатилась вместе с ним, зажав одну ногу между его ног, а другую вытянув вдоль его тела.
— Иногда мне кажется, что я умру, если ты не прикоснешься ко мне, — прошептала Ренни, — но, когда ты касаешься меня, я ощущаю, что все равно умираю.
— Ты хорошо знаешь, что надо сказать.
Пальцы Джаррета погладили руку, которая лежала на его груди.
— В первый раз, когда я к тебе прикоснулся, тебе это совсем не понравилось, — сказал он.
— Ты оторвал меня от пола.
— Да, я сбил тебя с ног.
— Из-за тебя я потеряла сознание.
— Да, из-за меня ты упала в обморок. Ренни слегка стукнула его по ребрам.