Любовница. По осколкам чувств

Коэн Даша

Почти теряю сознание от тугого спазма между ног. Тактильные ощущения добивают — он такой нежный, бархатный, но при этом стальной. Вкусовые рецепторы вопят от кайфа, улавливая идеальное соотношение солёного и сладкого. Мне нравится, чёрт возьми!

— Вот так, девочка, ещё давай… облизывай его… заглоти глубже… подними на меня глаза… ох, ты ж блядь, да!

Подчиняюсь ему беспрекословно. А сама почти умираю, когда ощущаю ослепительные всполохи в промежности. Меня начинает мелко трясти, и на глаза наворачиваются

слёзы от слишком сильного напряжения.

Чёрт! Я тоже хочу!

— Глубже, Лера… вот так… соси… умница моя…

Его глаза неотрывно смотрят на меня. А я на него. Одна его рука упёрлась в стену душевой, вторая на контрасте тому, чем мы занимаемся, ласково очерчивает мою скулу.

— Одну руку с члена не убирай, второй прикоснись к себе…

Боже, да!

Делаю как он велит и горловой стон всё-таки вырывается из меня. Закатываю глаза от разматывающей внутренности эйфории. Я буквально на грани. И Данил тоже. Я чувствую под своими пальцами насколько стальным он стал. Я ощущаю языком его вибрации.

Всё это ужасно пошло. И я больше не хорошая девочка. Но мне уже плевать.

— М-м, детка… давай ещё…давай… руку не вздумай убирать, ласкай себя, — а в следующее мгновение Данил жёстко прихватил меня за шею и за волосы, удерживая максимально неподвижно, а затем стал на скорости вколачиваться в мой рот, пожирая меня алчным взглядом.

— Пизде-е-ец! — прошипел буквально через минуту, а затем дёрнул меня наверх, тут же врезаясь в меня жадным поцелуем и заливая мне весь живот спермой.

А я почти разревелась, не получив сладкого. Но ненадолго, потому что Шахов в одно движение припёр меня к стенке, подхватил ногу под коленку и поднял её выше, а затем в пару отрывистых толчков довёл до сокрушительного оргазма.

— У меня же там…, — вяло и запоздало пыталась я что-то пояснить, но меня тут же заткнули.

— Плевать, — а затем выдал на непонятном, — я, кажется, излечился от брезгливости.

И рассмеялся…

И только спустя час, когда голова моя прояснилась, а буря в груди улеглась, до меня наконец-то дошло, что всё-таки имел в виду Данил, говоря, что излечился. Мы как раз сидели на кухне и завтракали только что приготовленными мною сырниками со свежей малиной, как я чуть не поперхнулась, осенённая сложившимся в моей голове уродливым пазлом.

— Так ты меня не целовал раньше, потому что…, — договорить не получилось, ибо подбородок задрожал от обиды и грудь заходила ходуном, не выдерживая лавины из разрушительных эмоций.

— Лера, — ломанулся Шахов ко мне, когда увидел, что по моей щеке всё-таки поползла одинокая слезинка.

— Потому что брезговал? Тебе было противно меня целовать? Мерзко, да? — всхлипнула я, а затем прижала тыльную сторону ладони к губам, чтобы не разреветься.

— Нет, не так! — попытался он меня обнять, но я тут же ударила его по рукам.

— А как, чёрт тебя дери? — и солёные капли побежали из глаз одна за одной.

— Послушай…

— Поставить меня на колени и отыметь в рот, тебе брезгливость не помешала, м-м? — я моментально почувствовала себя грязной и осквернённой.

— Успокойся, я тебя прошу, — всё-таки скрутил меня Данил, а я сразу же расплакалась у него на груди. Жалобно. Горько.

— Ненавижу тебя, — задыхаясь, выдавала я, а он только гладил меня по голове и баюкал в своих руках.

— Неправда, нет между нами никакой ненависти, Лера. А не целовал я тебя, потому что вообще никого не целовал. Понимаешь? Чувствуешь разницу?

На секунду замерла, боясь поверить ему на слово, а затем переспросила:

— Никого?

— Никого.

— Даже жену.

— Тем более её.

— Впервые в жизни, что ли, со мной целовался?

— Ну, было пару раз в школе по синей лавочке.

— Да ты гонишь мне! — оттолкнулась от него и заглянула в его глаза, которые смотрели на меня серьёзно и без тени лжи.

— Нет, — просто ответил он, прижимаясь лбом к моему лбу.

— А мне тогда, почему исключение сделал? – вытерла влагу с зарёванных щёк.

— Комплиментов хочешь? — усмехнулся Шахов.

— А вот и хочу, — сердито буркнула я и последний раз всхлипнула, заканчивая на такой минорной ноте свою феерическую истерику.

— Ладно…

Но не успел Данил и двух слов сложить в законченное предложение, как его телефон, лежащий на столе, подал голос. Быстрый взгляд чёрных глаз на экран, и он полностью отвлёкся от темы.

— Что там?

— Пожарная инспекция определила причину, по которой сгорела твоя халупа.

— И какой вердикт?

— Проводка. Компенсации не будет, — жёстко заключил он и допил свой лунго одним глотком.

— И что мне теперь делать?

— Ничего. Просто жить со мной и благодарить бога, что он послал тебе такого славного парня.

— Ну прям благодетель, — сложила руки в молитвенный жест.

— Ага.

— Спаситель сирых и убогих.

— Продолжай, мне нравится, — поиграл дурашливо бровями и чмокнул кончик моего носа.

— Поборник нравственности и чести.

— А это кто? — недоумённо выпучил Данил глаза, а я рассмеялась.

— Ладно, с последним перегнула, согласна. Но вернёмся к нашим птичкам. Хорошо, так уж и быть, я у тебя пока поживу.

— Вот спасибо.

— Но только потому, что выбора у меня особо-то и нет, — погрозила я мужчине пальцем, а он тут же его сграбастал и чмокнул в подушечку, — тем более с вот этим прицепом, — и я указала на белоснежный кусочек шерсти, спящий на подоконнике, который Шахов обозвал Мяусом, — но что мне делать потом, когда я тебе надоем?

Данил тут же легонько потрепал меня по щеке и ответил.