Любовница. По осколкам чувств
Шрифт:
— Зри в корень, — киваю на девушку, которая до сих пор стоит перед нами, держа ладони внизу своего живота.
Минута тишины разбивается между нами острыми осколками, а затем разлетается вокруг, пока до Амира наконец-то не доходит, что именно задумала его любимая женщина.
— Ты спятила? — резко подрывается на ноги Бахтияров, а Айза испуганно отступает к окну.
— Амир! — сжимается она вся от страха.
— Ты беременна, так? — ревёт парень.
— Послушай! Я должна…
«И рыбку съесть, и на
— Там мой ребёнок? — обвинительно указывает он на живот девушки, но та только встряхивается и поднимает подбородок выше.
— Да! Твой, — пожимает плечами, — ну и что?
— Как это «ну и что»?
— Он поможет мне отомстить Шахову за все мои слёзы, за всю боль, которую он мне причинил! — всхлипывает девушка, но Амиру плевать на её женские ухищрения.
— Отомстить?
— Да!
— Да ты рехнулась, женщина! Ты сама рвалась в этот брак, словно одержимая, зная, что будущий муж не чувствует к тебе ровным счётом ничего, и станет относиться к тебе максимум, как к предмету интерьера, но всё равно добровольно пошла в эту кабалу. А теперь кто тебе виноват, что ты осталась недовольной?
— Он! — заорала Айза и указала на меня, пока я форменно охреневал от происходящего.
— Он ничего тебе не обещал, кроме своей фамилии. Шахов не обязан был тебя любить и хранить тебе верность до гробовой доски. Никто это не обязан делать, если тебе так приспичило.
— Он должен был меня уважать!
— Как тебя уважать, если ты превратилась в неугомонный банный лист? — со всей дури и в яблочко припечатал парень.
— Ах, вот значит как? — закономерно обиделась на правду девушка.
— А разве не так? Ты прекрасно знала, на что шла — на договорной брак. А теперь вывернула всё так, что только муж превратился в слабое звено и остался тебе что-то должен?
— Должен! — топнула ногой девушка.
— Айза, женщине должен только тот мужчина, который встал перед ней на одно колено и попросил её руки, обещая взамен, всю оставшуюся жизнь любить её, почитать, холить, лелеять и быть верным. Только так, а не потому, что тебе вдруг этого захотелось.
— Мне плевать, что ты думаешь об этом, Амир, — ещё выше задрала нос Айза, — это не об тебя вытирали ноги всё это время, а об меня.
— Ты сама согласилась на всё это дерьмо! Требовала у отца разрешения на этот союз. Буквально умоляла его, а теперь обиделась, что, кроме брака, тебе не выдали счастья на лопате, хотя об этом даже речи не шло?
— Уходи! — закричала она и расплакалась.
— Да, Айза, — кивнул парень, — я уйду. Потому что мне незачем оставаться, ведь ты не выбираешь любовь. Ты выбираешь ненависть. Вот и варись в ней теперь хоть до потери пульса и сознания. Но вот тебе моё слово — все узнают, что внутри тебя живёт мой ребёнок. Я не позволю валять его в грязи из твоей злобы и обиды.
— Ну и катись! — рявкнула она и указала на выход.
Бахтияров в последний раз посмотрел на Айзу, а затем медленно вздохнул и покачал головой.
— Я думал, что полюбил чудесную девушку. Милую. Добрую. Светлую. А на деле оказалось, что ты чудовище, одержимое местью. И мне жаль тебя. Искренне. И себя жаль, что потратил столько времени на иллюзии. И ребёнка жаль оттого, что его мать поставила на пьедестал своих ценностей ненависть и пустое возмездие, а не его самого. Маленького и беззащитного.
Мгновения рвутся со стоном и ставится окончательная точка, которая должна была решить всё. Все наши грёбаные судьбы.
— Всё, прощай, Айза…, — выдал Амир максимально твёрдо, развернулся и отправился на выход.
Секунда.
Вторая.
Третья.
И девушка зажала ладонями опухшие глаза, разрыдалась и закричала:
— Амир! Вернись!
Вот только секунды побежали мимо нас, давая понять лишь одно — парень не вернётся.
Никогда.
— Амир! — заголосила девушка и кинулась вслед за ним.
А я остался сидеть на месте, слушая, как где-то в глубине дома, моя жена уговаривает своего любовника вернуться к ней, понять, простить и не бросать её. А когда прогресса не последовало, то закричала, призывая и меня на помощь.
— Данил! Помоги мне! Пожалуйста, помоги остановить его. Он же сейчас уйдёт! Уйдёт, и всё…
И всё…
Дальше оставалось только на минуту выдохнуть и поблагодарить всех известных мне богов за то, что дали мне этот шанс на будущее с Лерой. А там уж, клянусь, я его не упущу.
Через минут пятнадцать в столовую вернулся Амир, держа свою неугомонную любовь за руку. А затем оба сели напротив меня. Парень въедливо смотрел на девушку, а та, краснея и заикаясь, всё-таки нашла в себе силы выдавить:
— Прости меня, Данил.
— Да, пустое, — отмахнулся я, рискуя поддаться порыву, и затискать этих двоих за то, что так своевременно спелись.
— Вангую – Алим Бурханович упрётся рогом, — нервно облизнулся Амир и сделал закономерное, в общем-то, предсказание.
— Я ему все рога пообломаю.
— Правда? — подняла на меня глаза, полные надежды, Айза.
— Правда, — кивнул я, уже зная, на какие именно рычаги давить, чтобы прогнуть под всех нас Ильясова-старшего, — Алим Бурханович ни за что не захочет, чтобы его единственный внук или внучка появился на свет вне брака своих настоящих родителей. Обрисую ему в красках, какой скандал запилю, в случае учинения препятствий, и он пасанет, вот увидите.
— Данил, — скривился Амир, — я младший сын в семье, ещё учусь, работаю неполный день в фирме отца, тяну небольшой стартап и вообще ещё толком не встал на ноги. Так что боюсь, что отец Айзы реально будет рвать и метать.