Любовница
Шрифт:
Люда приняла моё молчание за возможность говорить дальше:
– Ты же сама знаешь... Эти все ваши чувства... Они же временные... Не настоящие...
Её голос срывался слишком часто всхлипами и шмыганьем. Почему-то в голове нарисовалась пошлая сцена, в которой Андрей снимает с её плеч этот фланелевый халат, целует в шею, а она продолжает размазывать слёзы и рассказывать ему о том, как ей с ним тяжело жить... Я тряхнула головой, заново ухватывая нить разговора.
– ...Я и тебя понимаю... Андрей такой человек... Всегда и везде
Я решительно подняла на неё глаза и перебила этот поток слов:
– Люда... Я не собираюсь разбивать вашу семью, если ты это хотела услышать. Уже поздно. Я плохо соображаю... Тебе, наверное, тоже завтра на работу вставать...
Люда замолчала и горько усмехнулась. Не поднимая глаз, встала из-за стола и молча пошла в коридор. Я со вздохом последовала за ней. В дверях она обернулась и тихо произнесла:
– Катя, ну не строят счастье на чужом несчастье...
Я кивнула. Только бы ушла уже...
Люда помялась на пороге и вышла за дверь со словами:
– Спасибо, что выслушала, Катя... До свидания.
Я пожала плечами:
– Не за что, до свидания.
Она положила руку на перила и стала подниматься по лестнице. На какую-то мизерную долю секунды мне стало её совсем капельку жалко...
Я высунулась из двери и зачем-то позвала:
– Люда...
Она обернулась и замерла на ступеньках. Я очень пожалела о своём поступке...
– Мало ли ты не всё сказала... Приходи ещё раз.
Она улыбнулась своей вымученной улыбкой, кивнула головой и отвернулась. Я захлопнула дверь.
После Люды в кухне осталось что-то тяжёлое и душное... Даже заходить не хотелось. Я достала с антресоли пачку сигарет, открыла окно и прикурила.
Над городом лежал туман. Где-то вдали провыла сирена скорой помощи, редкие окна дальних многоэтажек угадывались расплывчатыми пятнами жёлтого света, фонари слабо освещали парковку, на которой я даже сквозь белёсые воздушные хлопья безошибочно узнала тёмную шкоду...
Вспомнилось, как мы с Андреем обнимались у мангала на даче... Как же давно это было... Тогда, именно тогда впервые что-то шевельнулось во мне, но я не обратила на это внимания. Думала, справлюсь. Всегда же справлялась...
Я сходила в комнату за тёплым халатом - холодно у окна, но так хочется воздуха...
Перед внутренним взором мелькал Андрей... То смеющийся, с весёлыми бесятами в искрящихся насмешливых глазах, с лучиками морщинок, которые я знаю каждую по отдельности... То сосредоточенно сидящий за рулём, с плотно сжатыми губами и прищуренными вдаль глазами... Острее всего вспоминалось, с каким похотливым восхищением он смотрел на меня перед тем, как притянуть к себе и поцеловать... Да даже ярость и лёд в глазах, с которыми он бил меня в моменты жестокости, сейчас вызывали лишь грустную улыбку...
Я вымыла чашки и заварила свежий чай. Снова вернулась к окну... Туман потихоньку рассеивался,
Около трёх ночи в дверях повернулся ключ. Я подавила желание кинуться Андрею на шею, осталась курить у окна. Но сердце предательски сжалось от восторга и снова забилось, набирая обороты, когда знакомые руки обняли мою спину, а родной запах окутал всё вокруг...
– Ты чего тут сидишь?
Он обхватил руками мои плечи и прислонился щекой к виску, тоже глядя на улицу. Я промолчала. Андрей подождал ответа, потом отстранился. Руки мягко повернули меня от окна, и я встретилась с напряжённым взглядом голубых глаз. Улыбнулась, но улыбка вышла кривоватая...
– Что случилось, Кать?
– он легонько сжал мои плечи.
Я глубоко вздохнула. Сказать, или лучше не надо? Да, собственно, никто не просил не говорить ему...
– Ко мне Люда приходила...
Андрей шумно втянул носом воздух и выругался. Разжал руки, отвернулся, потёр ладонями лицо и достал из кармана пачку сигарет. Снова повернулся ко мне.
– Что хотела?
– вопрос прозвучал как-то резко - злится...
Я обняла себя за плечи, сожалея, что он убрал от меня руки, и поёжилась.
– Так... Чаю попили... Спросила, люблю ли я тебя...
Андрей вскинул на меня глаза и едва заметно прищурился. Быстро спросил:
– И что ты ответила?
Я развернулась к окну.
– Нет. И я согласилась с тем, что на чужом несчастье счастья не построишь...
– голос не дрогнул, но во рту неприятно запершило и похолодело.
Андрей помолчал, чиркая зажигалкой и прикуривая сигарету за моей спиной.
– Что ещё?
Я пожала плечами, зябко кутаясь в мягкость и уют халата. Так сразу и не объяснишь...
– На работу мою жаловалась небось?
– в голос вплелись горечь и раздражение.
Я покачала головой - работа-то тут при чём...
– Ну сказала, что ты дома почти не бываешь...
– я повернулась к нему лицом.
– Ей не нравится твоя работа?
Андрей подошёл к окну, отодвинул в сторону занавеску и встал рядом, глядя в темноту спящего двора. Тихо ответил, выдыхая дым в оконное стекло:
– Не особо.
Я не отводила взгляда от его лица - хотелось прикоснуться к колючей щеке и потереться об неё лбом... Утром и днём Андрей гладко выбрит, и мне это нравится, но сейчас так как-то ему больше идёт...
– Почему?
– я спросила просто чтобы поддержать разговор.
Андрей сжал зубы. Сделал пару крепких затяжек и затушил окурок в полную чашку-пепельницу. Заговорил горячо и отчётливо:
– Потому что я не хочу её менять на другую. Мне самому нравится моя работа, Катя. Именно такая - с разрешением на оружие, с бесконечными разъездами, ненормированным графиком и знакомым тебе подвалом в офисе. Я знаю, что лучше меня мою работу не сделает никто. И это мне тоже нравится.
Он повернул ко мне ясный уверенный взгляд.