Любовница
Шрифт:
Она подошла к певице с поздравлениями, совершенно искренними с музыкальной точки зрения.
– Пойдемте, вы теперь вполне можете позволить себе выпить хорошего вина, – сказала она.
Молодую датчанку звали Маргерита. Она была очень приятной женщиной, и при других обстоятельствах Тэра с удовольствием пригласила бы ее еще, чтобы поболтать о музыке, концертах, агентах, дирижерах.
Но сегодня она была осмотрительна. И когда к ним присоединился Сол, она решила, что ее беспокойство – это больше чем нервозность беременной женщины, вызванная гормональной перестройкой организма.
– Замечательный голос, –
– О, – взволнованно сказала Маргерита, – тогда моя карьера действительно загорится!
– Возгорится, – мягко поправил Сол.
– О, простите, вы так говорите, да? – Она повернулась к Тэре. – Я так нервничала прийти сюда сегодня. Когда ваш муж… – Она смущенно запнулась.
– Продолжайте, – улыбаясь, сказала Тэра.
– Когда он просил меня петь, я чувствовала себя как на прослушивании. Мне было плохо. Вот здесь. – Она приложила ладонь к завидно плоскому животу.
– Прослушивание – это изобретение дьявола, – заметил Сол с улыбкой. – Все так и ждут, что вы сделаете ошибку. Хищные агенты таятся за кулисами, а злобные дирижеры выжидают момент, чтобы броситься, как ястреб на цыпленка.
– О да. Это так. Абсолютно! – Маргерита с восхищением смотрела на него.
Глядя на нее, Тэра чувствовала, что на глазах становится старше и мудрее. Сол налил себе вина.
– Понимаете, – сказал он Маргерите, сделав машинальный глоток, – на прослушивании путь к успеху заключается в том, что надо раздразнить слушателей. Завлечь их. Заставить их сдвинуться на край стульев от нетерпения услышать, что же еще вы можете сделать. Это как стриптиз.
Он улыбнулся, глядя Маргерите в глаза.
– У скрипачей те же самые проблемы, – сообщила Тэра ясноглазой певице. – Надо учиться снимать одежду очень медленно.
Этой ночью в постели Сол дотронулся до нее.
Сразу же кровь запела в ней. Коровье ощущение беременности отпустило, и она почувствовала себя самой желанной женщиной в мире.
– Мой не рожденный ребенок! – притворно запротестовала Тэра.
– Боюсь, моя страсть к тебе должна получить преимущество даже перед этим драгоценным созданием, – сокрушенно признался он.
Его пальцы уже ласкали ее. Тэра перевернулась на спину, забыв о Маргерите, забыв обо всем, и позволила нахлынуть набегающим волнам наслаждения.
Она не хотела прислушиваться к тревожному внутреннему голосу, который о чем-то предупреждал ее.
Глава 21
В программе были две вещи. Концерт Элгара в первом отделении с Тэрой, заменяющей солиста Дэвида Бронфенбреннера, и оратория Генделя "Израиль в Египте" – во втором.
Это был концерт для знатоков, подразумевавший присутствие выносливой и искушенной в музыке публики, которая, в свою очередь, ожидала только блестящего выступления от исполнителей.
Рейс Тэры был задержан в аэропорту Хитроу из-за угрозы взрыва бомбы, и, когда она, наконец, прибыла в Голден-Холл, репетиция уже закончилась.
Еле живая от усталости, тошноты и нервного напряжения, она оглядела огромный, богато украшенный зал и почувствовала себя полностью подавленной. Это было величественное место, сверкающий золотой дворец
Тэра пригляделась к ним: гладкие лица, обрамленные локонами длиной до плеч, были холодны и безжалостны. Как у судей, не знающих снисхождения к тем, кто не отвечает требованиям.
Панический ужас по поводу того, во что она ввергла себя, встал комком у нее в горле.
Невысокий мужчина с копной курчавых седых волос вышел ей навстречу. Тэра сразу узнала в нем Германа Шалька, восьмидесятилетнего дирижера, который свыше полувека являлся главным оплотом музыки Вены и Зальцбурга.
Шальку довелось работать еще с некоторыми из великих композиторов и дирижеров начала века, включая Рихарда Штрауса и даже гениального Густава Малера, который отметил способности юного Шалька, когда тот был еще мальчиком. Это как встреча с живой историей, подумала Тэра.
– Тэра, Тэра, Тэра! – воскликнул он. – Я слышал о вас столько замечательного.
– Уж лучше бы вы услышали обо мне что-нибудь плохое! – сказала она, качая головой. – Тогда, по крайней мере, вас не ждало бы ужасное разочарование.
Скрипучий гортанный смех забулькал у него в горле. Он все время посмеивался и не переставал улыбаться. Тэре как-то полегчало в его присутствии. Он взял ее руку и с теплотой пожал. При этом его глаза ярко мигали на морщинистом лице.
– Вы боитесь? – спросил он, заметив, что у нее трясутся пальцы. – Дрожите от страха!
Она кивнула.
– Так и должно быть! Никто и никогда не играл без того, чтобы демон ужаса не подгонял его изнутри.
Он обнял ее за плечи.
– Концерт Элгара, – проговорил он. – Я всегда играю его абсолютно просто. Понимаете? Никаких дирижерских выкрутасов. Именно так, как предпочитает ваш Ксавьер. Со мной вы будете в полной безопасности.
– Надеюсь, что я оценю вас по достоинству, – просто сказала Тэра.
Шальк снова засмеялся.
– Мой прекрасный оркестр. Он вам понравится. Они сделают все, чтобы помочь вам. Вы будете вести музыку в своем темпе, а я буду связывать вас всех вместе!
Тэра сделала глубокий вдох. Шальк говорил об одном из самых замечательных венских оркестров, об одном из величайших оркестров мира.
– Чудная возможность сыграть спонтанно, свежо, – пробормотал Шальк.
Боже мой, подумала Тэра. Неужели он хочет, чтобы я просто вышла и сыграла? Никакого предварительного прогона даже просто с ним. Никакой подготовки! Хотелось бы ей видеть ситуацию в таких же светлых тонах, как Шальк.
В артистической с окрашенными в белый цвет стенами Тэра вынула фотографии Сола и Алессандры и поставила их на столик перед зеркалом. Затем надела зеленое шелковое платье, напоминающее по покрою тогу. Платье было куплено по совету Джорджианы во время их недавней поездки по магазинам. Покупка оказалась удачной – платье скрывало все выпуклости ее фигуры. И теперь ей ничего не оставалось делать, как рвать на себе волосы и ждать. Она решила, что страх остался уже позади.