Любовники и лжецы. Книга 2
Шрифт:
– Этого никогда не случится, Лиз. Можете даже не думать об этом.
– Вы хотите сказать, что не испытываете никакого желания? – На лице Лиз появилось хитрое выражение. – Вы уверены? Вы меня не обманываете? Большинство женщин не могут устоять перед Джоном. В постели он великолепен: страстный, сильный… – Она засмеялась своим низким смехом. – Знаете ли вы такое выражение «le diable au corps»? [14] Это как раз про него. Он такое умеет вытворять… Прокатит вас до ада и обратно!
14
Дьявол
Джини неуверенно смотрела на сидевшую рядом женщину. Внезапно Лиз показалась ей вовсе не безумной, а, наоборот, хитрой и расчетливой женщиной. Быстро оглянувшись по сторонам, она снова схватила Джини за руку.
– Ну да ладно, – быстро и тихо заговорила она, – забудьте об этом. Я просто хочу быть уверена, что вам ничего не грозит. Поэтому, когда меня увезут… Джини, не входите вместе с ним в этот дом. Не подвергайте себя такому риску.
– Я сразу же уйду, Лиз, вы знаете это. Постарайтесь не волноваться…
– Нет, нет, послушайте! Я не шучу! – Пятна на ее щеках стали багровыми, расширенные глаза смотрели на Джини умоляющим взглядом. – Обещайте мне не входить в дом. Вы можете уйти прямо через сад. Находитесь на виду у охранников, там, где вас может видеть Мэлоун. Видите тропинку? Она приведет вас прямо к воротам. Только не рассказывайте о том, что я вам говорила. О Господи, он возвращается! – На лице Лиз отразился ужас. Джини с жалостью посмотрела на женщину. Теперь Лиз нервно теребила часики у себя на запястье. – Не говорите ему ни слова о том, что я вам рассказала, Джини! Во имя всего святого, не говорите ему ни слова!
При приближении Хоторна Лиз отвернулась в сторону и на несколько сантиметров отодвинулась от Джини. Она сделала вид, что разглядывает сад, затем вновь принялась изучать циферблат своих часов. Когда Хоторн с серым от изнеможения лицом подошел к скамейке, она встала.
– Уже так много времени! – возбужденно воскликнула она – Джини, я так рада, что смогла с вами поговорить! Джон, мне уже гораздо лучше. Я чувствую себя намного увереннее. Джини помогла мне понять, что я действительно нуждаюсь в хорошем отдыхе. Так что я готова ехать. Не беспокойся, милый, никаких глупых сцен и шума больше не будет.
Хоторн настороженно посмотрел на жену, словно опасаясь, что эта податливость является лишь прелюдией к очередному взрыву.
– «Скорая помощь» ждет тебя. И та ирландская сиделка, которая тебе понравилась, помнишь? Она поедет с тобой. А я сегодня же заеду повидать тебя.
– Я знаю. Я знаю это. Спасибо тебе за все, ты так добр ко мне, – слабо улыбнулась Лиз. – Я только что рассказывала Джини о том, какой ты… хороший. До свидания, Джини. Обнимите от меня Мэри. Не забудете?
Лиз наклонилась и поцеловала Джини в щеку. Хоторн протянул ей руку, но Лиз не обратила на нее никакого внимания и отошла к дальнему концу скамейки. В отдалении послышался приглушенный шум радиопомех. Медсестра, дожидавшаяся на террасе, взяла плед и сделала несколько шагов вперед, а затем взглянула на врача и кивнула ему головой.
– Позволь мне отвести тебя в машину, Лиз, – попросил Хоторн.
– Нет, не надо! – неожиданно повысила она голос. Хоторн колебался.
– Ты уверена, Лиз? Может быть, тебя проводит Джини?..
– Нет. Нет, – резко ответила она. – Я пойду сама, Джон. Я не хочу, чтобы ты меня провожал. Пусть никто не провожает.
– Лиз…
– Оставь меня в покое! – Женщина попятилась на несколько шагов. Она тряслась и безотчетно теребила свое платье.
– Ну хорошо, Лиз, – согласился Хоторн. – Хорошо. Если ты этого хочешь, я останусь здесь. – Он оглянулся и незаметно подал знак медсестре.
– Останься в саду. Покажи Джини наш сад… – сказала облегченно Лиз. – Я знаю, он ей понравится, и тебе это тоже понравится. Покажи ей нашу лавандовую дорожку, дорогой, и наш «маленький парк». Вам ведь хочется взглянуть, правда, Джини?
– Конечно, – спокойно ответила Джини. – Очень хочется.
Ее ответ, казалось, успокоил Лиз. Не сказав больше ни слова, Лиз глубоко вздохнула, повернулась и пошла прочь. Подойдя к террасе, она улыбнулась врачам и поцеловала в щеку медсестру, и они все вместе прошли в дом. Джини задумчиво смотрела, как уходит Лиз. Ей показалось странным то упорство, с которым женщина требовала, чтобы они остались в саду.
Хоторн смотрел на удалявшуюся жену с бесстрастным выражением на лице. Через несколько секунд до их слуха донесся шум моторов. Фрэнк Ромеро, стоявший на террасе, поднял руку и что-то сказал в микрофон на запястье. В тридцати метрах слева от них неподвижно стоял Мэлоун, не спуская взгляда с ограды. Машины «Скорой помощи» стали выезжать. Ромеро с террасы подал знак рукой, и Джон Хоторн, стоявший до того неподвижно, словно статуя, ожил.
Из его груди вырвался долгий медленный вздох. Отойдя на несколько метров от Джини, посол поднял голову и посмотрел в светлое бело-голубое небо.
– Ну вот и все, – сказал он. – Все кончено. Даже трудно поверить, но это так. Я могу снова начать жить. – Он в нерешительности посмотрел на Джини. – Спасибо вам, – сказал он. – Вы ведь понимаете, что у меня нет иного выхода? Господи, мне кажется, что я только сейчас могу свободно вздохнуть.
Хоторн умолк, но тут же заговорил снова:
– Я догадываюсь, о чем вы думаете, Джини. О том, что главные неприятности для меня еще впереди? Что мне еще предстоит одолеть эту молодую женщину-репортера, которая, возможно, пощадит меня, а возможно, и нет? – Посол улыбнулся. – Пусть даже и так. Но сейчас я чувствую себя… свободным, что ли. И сегодня действительно великолепный день. Такой свежий. Мне даже жарко.
Он стянул с себя свитер, кинул его на скамейку, закатал рукава рубашки, взглянул на небо и потянулся.
– Мне кажется, что в воздухе пахнет весной. Пойдемте, Джини, я покажу вам сад. Сейчас, конечно, для такого осмотра не самое подходящее время года, и его нельзя сравнивать с моим садом в Оксфордшире, но наш «маленький парк» действительно очень хорош. Я сам продумал, каким его сделать. – Хоторн попытался протянуть Джини руку, но, увидев, что она старательно не замечает его руки, сдержал свой порыв.