Любовное сражение
Шрифт:
Он продолжал, словно не слыша ее:
— Назовем это «Тайная жизнь Джессики Мак-колл». Она уехала из Камбартона, чтобы сделаться в Лондоне знаменитой и сколотить состояние. Однако, как многие, вроде нее, стала уличной проституткой. Кто бы мог подумать, что она может так кончить? Такое не мог предположить даже преподобный Маккинли! И, конечно же, не могли предвидеть ее добрые, трудолюбивые и верящие в Бога родители. Боюсь, что они сойдут с ума при таком известии.
Глаза Аллана сверкали. Он продолжал:
— Сегодня твоя мать рассказывала
— Я работаю в магазине модного платья, — монотонным голосом произнесла Джессика.
— Разумеется, это так. Я тебе верю, Джессика. Но поверит ли тебе твоя мать? Или кто-либо другой? Ты лучше других можешь оценить, какой урон репутации человека нанесет подобный скандал. Люди всегда склонны верить в самое худшее о своих ближних. Это дает им чувство превосходства.
Джессика вынуждена была признать, что каждое сказанное им слово — правда. Ей трудно было смотреть ему в глаза. Закусив губу, она глядела на дома и магазины по другую сторону бухты. Здесь она чувствовала себя в безопасности вместе со своими родителями и друзьями. Это был ее дом. Здесь жили воспоминания ее детства. А теперь этот человек собирался все это разрушить. Единственное, что ей оставалось
сделать, так это по-воровски исчезнуть в ночи и найти себе какое-нибудь убежище. Если она вернется в Лондон, он найдет способ ее отыскать. Так что прятаться придется в другом месте, там, где никто ее не знает и где она сможет начать жизнь заново. Может быть, ей даже придется взять другое имя?
— Вы на самом деле это сделаете? — спросила она усталым голосом.
— Ну, чего еще можно ожидать от такого гнусного типа, как я?
– произнес Аллан, растягивая слова и загадочно улыбаясь.
– Я же должен соответствовать своему образу. Так ведь?
— Значит, либо я должна спать с вами, либо вы начнете распространять обо мне всякие пакости.
— Коротко говоря, да, — подтвердил он, иронически улыбаясь. — Пожалуй, сам я не смог бы это удачнее сформулировать.
— Это имеет определенное название - шантаж, - презрительно сказала она. — Вы даже подлее, чем я думала.
Аллан пожал плечами.
— Ты всегда можешь обратиться в полицию, если, конечно, думаешь, что от этого будет польза. Но мне кажется, что ты этого не сделаешь.
Он следил взглядом за чайками, которые кружили у них над головой. Потом негромко сказал:
— А что касается того, чтобы спать со мной... об этом мы поговорим позже. Сейчас я хочу, чтобы ты мне иногда улыбалась, как другу, и проехалась со мной по окрестностям. Увидев эти места, я сразу же подумал, что их нужно вернуть к жизни. У тебя, я надеюсь, есть водительские права?
Джессика с усталым видом кивнула головой.
– Прекрасно.
Он кинул ей ключи от машины.
— Мой автомобиль стоит, как ты знаешь, возле вашего дома. Будь добра, утром, после завтрака, пригони его к отелю. Аллан повернулся и пошел вдоль волнолома к отелю. Джессика осталась стоять на месте, глядя ему вслед с ненавистью.
Двумя минутами позже Аллан вошел в бар, поздоровался с местными посетителями, словно со своими лучшими друзьями, уселся на вращающийся стул и заказал себе большую порцию виски.
Жизнь полна неожиданностей, подумал он со сдержанной улыбкой. Решение зайти в бар пришло внезапно. Скорее всего, как он только что осознал, под воздействием гнева. Здравый смысл подсказывал ему, что самое разумное сейчас — просто забыть обо всем, провести ночь в отеле, а завтра утром вернуться в Лондон. Однако впервые в жизни ему не захотелось поступать в соответствии со здравым смыслом.
Здешняя Джессика Макколл вовсе не была похожа на ту, которую он встретил в Лондоне. Ему по-прежнему хотелось преподать ей урок. Но, кроме того, было что-то в ее лучезарных голубых глазах, что его интриговало и притягивало.
6
Большую часть ночи Джессика лежала без сна. Она ворочалась с боку на бок и спала лишь урывками, так что утром с трудом встала с по-
стели. Да и вообще, спала ли она толком с тех пор, как встретила этого человека? Она не могла припомнить ни одной спокойной ночи. Джессика чувствовала тяжесть в голове и во всем теле. Ее немного оживила лишь вода: сначала она приняла горячий, затем - холодный душ. Почистив зубы, она выглянула в окно, интересуясь погодой. Похоже, что день будет жарким. Она надела легкую хлопчатобумажную юбку и блузку без рукавов в яркую полоску. Затем причесалась, энергично работая расческой, и направилась в кухню, где уже была ее мать.
— Я хотела приготовить завтрак, мама. Мне казалось, что еще никто не встал. Ты лучше посиди, а я все сделаю.
Мать тем временем размешивала кашу. Она ворчливо сказала:
— Уже почти семь часов. Лондон приучил тебя к лени. Когда ты жила здесь, то вставала ровно в шесть. Все остальные тоже.
– Она кивнула головой на дверь отцовской комнаты.
— Отец на дворе уже целый час чинит ловушки для омаров.
Джессика налила себе чашку чая и присела к столу. Мать ей, вероятно, не поверила бы, что жителям Лондона приходится вставать в половине шестого утра, чтобы вовремя поспеть на работу. Она и сама этому не верила, пока не увидела ранние очереди на остановках автобусов и у станций метро.
—Надеюсь, у тебя сегодня получше настроение, чем вчера вечером, — с упреком в голосе сказала мать. — Из тебя двух слов невозможно было вытянуть. И лицо было какое-то кислое...
— Извини меня, мама. У меня болела голова.
— У всех когда-нибудь болит голова, но это еще не повод для дурных манер, — возразила ей мать. — Только мы с отцом и поддерживали
разговор. Оно и понятно: ведь мы же интересуемся твоими новыми друзьями и людьми, с которыми ты встречаешься. Мы же, в конце концов, твои родители. Джессика вздохнула.