Любовные письма великих людей. Мужчины
Шрифт:
Первые симптомы душевной болезни проявились у Шумана в 1844 году – его мучили депрессии и галлюцинации, но тогда недуг отступил. Однако десять лет спустя все началось снова: композитор попытался покончить жизнь самоубийством, бросившись в Рейн. Его спасли, и оставшиеся два года жизни он провел в психиатрической лечебнице. Клара пережила мужа на сорок лет.
Роберт Шуман – Кларе Вик
(Лейпциг, 1834 год)
Дорогая моя и почитаемая Клара,
есть ненавистники прекрасного, утверждающие, что лебеди – это просто большие гуси. С той же долей справедливости можно сказать, что расстояние – это только точка, растянутая в разные стороны. Конечно, так оно и есть, ведь я разговариваю с тобой каждый день (да, даже более нежно, чем обычно) и знаю, что ты понимаешь меня. Поначалу я строил разные планы относительно
Роберт Шуман – Кларе
(18 сентября 1837 года, об отказе ее отца дать согласие на их брак)
Разговор с твоим отцом был ужасен… Такая холодность, такая неискренность, такая изощренная хитрость, такое упрямство – у него новая манера уничтожения, он наносит тебе удар в сердце, вонзая нож в грудь по самую рукоятку…
И что теперь, дорогая моя Клара? Я не знаю, что делать теперь, – не имею ни малейшего представления. Мой разум вот-вот разорвется на куски, в таком состоянии у меня нет ни единого шанса прийти к согласию с твоим отцом. Что же дальше, что же дальше? Самое главное, будь настороже и ни за что не позволяй продать себя… Я верю в тебя, о, верю всем сердцем, только это и поддерживает меня… Но ты должна быть очень сильной, даже более сильной, чем ты представляла. Ведь сказал мне твой отец эти ужасные слова о том, что ничто не сможет поколебать его, что он покорит тебя силой, если не удастся хитростью. Остерегайся всего!
Сегодня я настолько бессилен, настолько унижен, что едва ли смогу найти достойный выход. Настолько бессердечным, чтобы бросить тебя, я еще не стал; но ожесточенным, оскорбленным в лучших чувствах, стиснутым в рамках самых общих мест – да.
Если бы я получил хоть словечко от тебя! Ты должна сказать мне, что делать. В противном случае мое существование сведется к насмешке и глупой шутке, и я уйду прочь.
Мне не позволено даже видеть тебя! Мы можем встречаться, сказал он, но в нейтральном месте, в присутствии третьих лиц, – такое представление для окружающих. Как все это омерзительно – как это мучит! Мы можем даже переписываться, когда ты в поездке! – это все, что он может разрешить…
Господи, пошли мне утешение, не позволь мне погибнуть от отчаяния. У меня отняли опору моей жизни.
Роберт Браунинг
(1812–1889)
…Вся моя душа стремится к тебе, моя любовь окружает тебя, я живу одной лишь тобой…
Элизабет Баррет Моултон была уже достаточно известной поэтессой, когда Роберт Браунинг (он был на шесть лет ее моложе) впервые написал ей в январе 1845 года. Эта ничем не примечательная записка поклонника предварила десятки любовных посланий: «Я люблю Ваши стихи всем сердцем, дорогая мисс Баррет». Элизабет была инвалидом и жила вместе с братьями, сестрами и отцом-тираном на Уимпол-стрит в Лондоне. Впервые Роберт и Элизабет увиделись 20 мая 1845 года. Вскоре после этой встречи Роберт опрометчиво признался ей в любви. В смятении Элизабет прекратила всякое общение с ним, однако спустя некоторое время они условились остаться друзьями. Поворотный момент в их отношениях произошел осенью того же года, когда врачи посоветовали Элизабет провести зиму в Италии, чтобы поправить здоровье. Отец отказался отпустить дочь, и Браунинг заявил, что хочет жениться на ней немедленно, чтобы освободить ее от власти деспота. На этот раз Элизабет не сопротивлялась. Они почти год обсуждали побег, особенно финансовые стороны будущей жизни, поскольку Элизабет была уверена, что отец лишит ее наследства – и не ошиблась.
Роберт и Элизабет тайно обвенчались в приходской церкви Святой Марии 12 сентября 1846 года и сразу же уехали в Италию. В 1849 году, в возрасте сорока трех лет, Элизабет родила сына. Несмотря на слабое здоровье (она всю жизнь вынуждена была принимать опий), на бесконечные и неудачные попытки восстановить отношения с отцом, Элизабет была счастлива в браке. В замужестве она написала, возможно, самое лучшее свое творение – роман в стихах «Аврора Ли». Супруги делили время между Италией, Францией и Лондоном до смерти Элизабет во Флоренции в 1861 году. Роберт Браунинг прожил еще двадцать восемь лет, но никогда больше не женился; он говорил, что его сердце похоронено во Флоренции. Он умер в Италии, его тело
Роберт Браунинг – Элизабет Баррет
(среда, 28 января 1846 года)
Дорогая,
я ни слова не скажу о том, чего ты не хочешь касаться. Речь пойдет только обо мне. Ты предлагаешь мне подумать о том, что будет для меня благом – сохранение или расторжение нашей помолвки. Подумать не о твоем благе, как бы мне хотелось, а о моем собственном. Мое благо в этом мире – даже если он перестанет существовать – провести жизнь рядом с тобой и быть твоим. Знаешь, когда я заявляю свои права на что-то, на самом деле это ты во мне. Ты даешь мне право и приказываешь использовать его, и я повинуюсь тебе, хотя и произвожу впечатление говорящего от своего собственного имени. Так вот, чувствуя это, я осмеливаюсь потребовать, раз и навсегда, во всех возможных случаях (кроме того ужасного – когда тебе становится хуже… тогда я жду, что жизнь кончится для нас обоих), я требую исполнения твоего обещания. Скажи, будет ли для тебя благом, если наше положение останется неизменным до конца лета. Мы можем поехать в Италию на год или на два и быть счастливы – и днем и ночью. Что до меня, то я обожаю тебя. Все это необязательно, чувствую я, когда пишу. Но ты будешь думать об одном важном событии как о предназначенном, как о дарованном свыше, не так ли, дорогая? Так не погружайся снова в сомнения, тогда мы сможем спокойно подумать о том, что ждет нас впереди. До завтра и до следующих дней, да благословит тебя Бог, сердце мое, моя Ба! Вся моя душа стремится к тебе, моя любовь окружает тебя, я живу одной лишь тобой.
Роберт Браунинг – Элизабет Баррет,
(12 сентября 1846 года, в день свадьбы)
Ты ждешь от меня лишь нескольких слов. Какими они будут? Когда сердце полно, оно может перелиться через край, но настоящая полнота останется внутри… Никакие слова не скажут … насколько ты дорога мне – дорога моей душе и сердцу. Я оглядываюсь назад и в каждом мгновении, в каждой сказанной тобой фразе и каждом жесте, в каждом письме, в твоем молчании вижу твое совершенство. Я не хочу менять ни слова, ни облика. Моя надежда и цель – сохранить нашу любовь, не предать ее. Полагаюсь на Бога, который даровал ее мне и, несомненно, поможет сберечь. Этого достаточно, дорогая моя Ба! Ты подарила мне высшее, полнейшее доказательство любви, какое только один человек может дать другому. Я благодарен – и горжусь тем, что ты награда моей жизни.
Гюстав Флобер
(1821–1880)
…Твоя любовь пропитывает меня, будто теплый дождь, я чувствую себя омытым ею до самых глубин сердца…
Великий Гюстав Флобер более всего известен как автор романа «Мадам Бовари», этого аналитического исследования супружеской измены, которое привело к тому, что писателя привлекли (правда, без последствий) к судебной ответственности за оскорбление морали. Пожалуй, самой главной женщиной в жизни Флобера была его мать, c которой он прожил большую часть своей взрослой жизни неподалеку от Руана, в Круассе, на берегу Сены. Единственный серьезный роман случился у Флобера с Луизой Коле. Она была поэтессой, писательницей, эссеисткой и журналисткой, ослепительной красавицей и хозяйкой модного парижского салона, доверенным лицом многих великих писателей того времени. Флобер называл ее своей Музой, их отношения продолжались с 1846 по 1854 год, но закончились разрывом. Луиза Коле позже описала их в своем романе «Луи». У Флобера также были близкие отношения с Жорж Санд.
Писатель умер от инсульта в возрасте пятидесяти девяти лет. Он никогда не отличался крепким здоровьем – страдал сифилисом и «нервными приступами», возможно эпилепсией. Луиза Коле скончалась в 1876 году.
Гюстав Флобер – Луизе Коле
(Круассе, суббота, час ночи)
Ты говоришь мне очень нежные слова, дорогая Муза. Eh bien [11] , получай в ответ такие нежные слова, какие ты даже не можешь вообразить. Твоя любовь пропитывает меня, будто теплый дождь, я чувствую себя омытым ею до самых глубин сердца. Есть ли в тебе хоть что-то, не заслуживающее моей любви, – тело, ум, нежность? Ты открыта душой и сильна разумом, в тебе очень мало поэтического, но ты настоящий поэт. Все в тебе – прелесть, ты похожа на свою грудь, такая же белоснежная и мягкая. Ни одна из женщин, которых я знал раньше, не может сравниться с тобой. Вряд ли те, кого я желал, равны тебе. Иногда я пытаюсь представить твое лицо в старости, и мне кажется, я и тогда буду любить тебя, может быть, даже еще сильнее.
11
Eh bien (фр.) – итак. – Примеч. ред.