Любовные прикосновения
Шрифт:
Хэп рассмеялся, так что Лари трудно было бы определить, шутит ли он или говорит серьезно.
Она повернулась, чтобы еще раз пристально оглядеть заброшенную фабрику, стараясь увидеть ее глазами Хэпа – огромное и в то же время доступное по цене помещение, находящееся прямо в центре промышленного района, где Хэп чувствовал себя как рыба в воде.
И тут с ее глаз словно спала пелена. Все представления Лари о домашнем комфорте и роскоши, сформировавшиеся под влиянием тех лет, которые она провела ребенком в замке, а потом в ньюпортском особняке, внезапно перевернулись. Дом здесь? А почему бы нет? Как только эти огромные окна станут чистыми, сюда устремятся
Они заключили соглашение. Лари будет руководить капитальным ремонтом, наймет архитектора и подрядчика, а затем займется оформлением интерьера. Ее гонорар составит тысячу долларов в неделю плюс небольшая сумма за счет разницы цен при покупке мебели, тканей и других материалов. Хэп не стал определять крайний срок, но сказал ей, что ему не терпится поскорее выехать из Гарлема, где он жил много лет и где в последнее время стало еще больше насилия и бурно идет торговля наркотиками.
– Там стало так плохо, что я даже не могу найти, над чем можно было бы посмеяться, – пошутил он.
Он дал Лари ключи и выписал чек на пять тысяч долларов – ее начальный гонорар и предварительный гонорар архитектору.
В тот вечер она отправилась в клуб и сообщила Сиду Перлману, что бросает работу. Ему было приятно услышать это. Он сказал, что радуется успеху своих служащих. Однако, как и все остальные, Сид не был уверен, что Лари выбрала самый разумный Путь к славе и деньгам, – в особенности после того, как услышал, кто стал ее первым клиентом.
– Хэп? У комедиантов не может быть своего дома. Если они зарабатывают достаточно, то, как правило, живут в гостиничных номерах.
– Хэп не просто комедиант! – бросилась Лари на его защиту. – Он – философ!
– О Боже, надеюсь, что нет. Они там, в Вегасе, не слишком много платят философам.
Вместе с зарплатой он выдал Лари небольшую премию и сказал, что зарезервирует для нее место в первом ряду на премьеру Доми, которая должна была состояться через неделю.
Лари провела первые несколько дней в чердачном помещении Хэпа. Она измеряла, делала эскизы и развивала свои первоначальные идеи. Немало времени ей пришлось посвятить отчистке огромных окон, чтобы можно было видеть, как меняется освещение в течение дня и как оно будет влиять на пространство и цвета отделки.
Лари ожидала, что Хэп будет поблизости, и она сможет показать ему свои наброски и учесть в них его пожелания. Однако через два дня после того, как она приступила к работе, он позвонил ей и сообщил, что его пригласили в течение месяца выступать в одном чикагском клубе. Двери, прежде закрытые для него, теперь распахнулись.
– Хэп, но ведь если я не смогу советоваться с тобой, то не буду знать, отвечает ли мой замысел твоим запросам.
– Лари, я ничего не понимаю в этом. Украшать дома – твое призвание, а мое – играть комедии, поэтому мои понятия об оформлении интерьера могут только вызвать у людей смех.
Хэп немного помолчал.
– Но я скажу тебе только одно. Когда я поселюсь в своем доме, то мне хотелось бы… больше всего ощущать себя джентльменом.
Для человека, выросшего в трущобах, это было точным выражением самой сущности понятия дома. И Лари чувствовала, что знает, как воплотить эту мечту в жизнь.
Лари наблюдала Флауэр за работой, Лари видела основы, на которые опиралось мастерство декоратора. Она знала, что есть
«Каждое изящное лепное украшение, каждая тщательно продуманная деталь со временем проложат себе путь и в деревянный домик, построенный плотником», – писали авторы.
Закончив чертежи, Лари позвонила Хелен Каридис, своей второй соседке по квартире во время обучения в Школе дизайна. Она уже несколько лет работала в незначительной должности в крупной нью-йоркской фирме, занимавшейся проектированием офисных зданий. Они встретились на чердаке. Хелен посмотрела эскизы Лари и согласилась перенести конструктивные элементы в архитектурный проект.
– Если у тебя нет подрядчика, в этом я тоже могу тебе помочь, – сказала Хелен.
В течение последнего года она жила с молодым адвокатом, с которым познакомилась случайно.
– Только не говори мне, что он – адвокат, который на самом деле хочет быть строительным подрядчиком! – воскликнула Лари.
– Нет, это не он, а его брат. На самом деле он хочет быть писателем-романистом, но, чтобы заработать на жизнь, руководит небольшой бригадой рабочих, занимающейся ремонтом помещений.
В то время это был неплохой способ заработать деньги. В городе шла настоящая революция жилищного строительства. Здания, построенные в двадцатых и тридцатых годах и с тех пор сдававшиеся в аренду, были преобразованы в кооперативы. Как только жильцы стали хозяевами своих квартир, они начали тратить деньги на то, чтобы увеличить комнаты, сделать дополнительные встроенные шкафы и модернизировать кухни.
Лари согласилась встретиться с другом Хелен, проверить его рекомендации и договориться о цене.
Когда к вечеру она вернулась домой, Доми репетировала песни, которые ей предстояло спеть перед публикой на следующий день. Приободренная тем, что теперь у нее наконец появилась любимая работа, Лари могла наслаждаться в предвкушении успеха Доми. Она села послушать ее и стала тем временем вскрывать почту. Увлекшись музыкой, она прочитала две строчки письма, написанного от руки по-английски, прежде чем осознала его важность. Пробежав взглядом по конверту, Лари увидела чехословацкие марки с портретом Густава Гусака и почтовый штамп, указывавший на то, что письмо было отправлено в июле. Потом ее взгляд снова обратился на письмо.