Любвеобильный джек-пот
Шрифт:
А еще ей очень хотелось успокоиться. Очень! То состояние, в котором она пребывала несколько минут назад, топая и визжа на Кариковых, было истерически неразумным и требовало немедленного самоанализа. А этот ее мысленный плевок в сторону соседской двери!.. Это же вообще черт знает что такое! Так она, пожалуй, и на людей начнет кидаться. И это с ее-то многолетней практикой, педагогической и психологической подготовкой, с ее умением держать ситуацию под контролем.
Сорвалась... Взорвалась... А чего он приперся-то, кто бы сказал?! Чего ему вообще от нее было нужно?!
– Лия, детка, да ты меня не слушаешь
Мишаня уже успел подвязаться ее передником и взять в руки нож для резки сыра. Все остальное требовалось от нее. Ну, там, к примеру, нажарить мяса. Или приготовить рагу овощное. Сошла бы и запеченная птица. Ему же плевать было, что она не может и не хочет сегодня. Это же не он, а она его бросила...
– Извини, дорогой. Тут понимаешь... Снова эти Кариковы... Я, наверное, буду вынуждена переехать.
– Да ты в своем уме?! – ахнул бывший муж и тут же уронил нож на пол, залез кулаками в карманы ее передника и снова повторил: – Ты с ума сошла? Где еще в городе я найду для тебя приличное жилье, если, конечно же, ты не надумала вернуться ко мне?
– Нет!
Это вырвалось у нее слишком поспешно, и Мишаня тут же оскорбленно замолк. А Лия принялась суетиться, бегать от стола к плите и обратно. Что-то резать, поджаривать и говорить, говорить, говорить без умолку.
– Нет, дорогой, возвращаться я не стану. Сам знаешь, про разбитую вазу и все такое... Просто жить тут стало невыносимо. И еще этот угрюмый сосед. Это просто наказание какое-то. Представляешь, пришел ко мне сегодня и...
– Кто пришел?! Димка пришел?
– Ты его знаешь? – Лия удивленно заморгала, уставившись на огромный помидор в руках и совершенно позабыв, что собиралась с ним сделать. Потом подняла глаза на бывшего мужа и осторожно, будто боясь спугнуть, будто говорила с только что пойманным беспризорником, поинтересовалась: – Откуда ты знаешь этого Гольцова? Ты никогда мне не говорил, что вы знакомы.
– А это было важным для тебя, хм-м, странно, я и не подумал. – Мишаня вернулся к столу, уселся поудобнее и, внимательно исследуя свои ногти, проговорил: – Димка Гольцов знаком мне по бизнесу. Мы пересекались. Нормальный был мужик, талантливый в вопросах добывания денег, а потом...
– А потом? – Помидор она все же порезала и сдвинула с деревянной доски в шипящую маслом сковородку.
К бывшему мужу она повернулась спиной, стараясь, чтобы он не уловил ее внезапного интереса.
А интерес, конечно же, возник. Еще бы ему не возникнуть после всего, что случилось сегодня.
Странный угрюмый тип живет в квартире напротив. Почти ни с кем не общается. Женщин к себе не водит. Мужчин, кстати, тоже. Никого у него нет. Никаких привязанностей, кроме желания уязвлять ранимых соседок и втравливать их в чудовищные истории. И тут вдруг оказывается, что у парня имеется талант. Да не какой-нибудь, а талант зарабатывания денег. Лия, конечно же, не предполагала, что этот Гольцов – нищий. Прекрасно знала, сколько стоит трехкомнатная квартира в их доме, а Гольцов жил именно в такой. Но чтобы он был так крут и обеспечен... Нет, не производил он на нее подобного впечатления, хоть умри, не производил.
– А потом с ним произошла какая-то чудовищная история, – медленно проговорил Мишаня. Оставил в покое свои ногти и уставился теперь на ее ноги. – А чего это ты, Лия, без
– Мишаня, погоди. Ты сказал, что с Гольцовым произошла какая-то история, так?
Поджаренные помидорные дольки она смахнула деревянной лопаточкой на тарелку, где дожидался своего часа полуфабрикат рыбного филе. Теперь все это нужно было присыпать тертым сыром и на несколько минут в гриль. Причем без лишней суеты и напряженности, чтобы Мишаня, упаси господь, не заметил ее чрезмерной озабоченности. Не объяснять же ему, что она не так давно возненавидела своего соседа и желает теперь узнать о своем враге как можно больше.
Мишаня, расскажи она ему всю правду, начнет лечить, учить, советовать, доведет ее до обморока своим менторским тоном и массой примеров из жизни знаменитостей.
– Сейчас рыбку поджарим... Откроем бутылку вина. Вино станем пить, дорогой? – Про вино она спросила, чтобы окончательно усыпить его бдительность, но Мишаня, как назло, вдруг сделался задумчив и серьезен. – К рыбе полагается белое... О, черт, белого, как назло, нет. Что станем делать?
– Выпьем и красного, не умрем, – проговорил он с легким замешательством, а потом... – Знаешь, Лия, думаю, тебе и правда нужно бы сменить место жительства.
– Да? А что так? Кто представляет для меня большую опасность: Кариковы или Гольцов? Что там с ним не так, а, дорогой?
Она нагнулась к стеклу духового шкафа и сосредоточилась на том, как покрывается румяной корочкой рыбное филе. Сейчас, вот сейчас Мишаня созреет и выложит ей все сам. И ей ничего, ну абсолютно ничего не нужно будет ему рассказывать.
Ее расчет оказался абсолютно верным. Пускай не сразу, пускай не в тот же миг, а спустя лишь полчаса, он все ей рассказал. Под бокал красного вина, под рыбное филе в сырно-помидорной заливке, Мишаня рассказал ей про крах Дмитрия Игоревича Гольцова.
История эта, на ее взгляд, не была банальной, но и не такой, чтобы считаться жизненным крахом. В ее практике случалось и похуже, и ничего, люди выживали и даже пытались потом что-то строить заново.
– И что же, все потом так уж и отвернулись от него? – Лия поставила на стол недопитый бокал с вином и тронула бывшего мужа за рукав тонкого пуловера, – тот в своем рассказе постоянно делал паузы, путался и то и дело возвращался к самому началу.
– Да, отвернулись. Димка тут как раз жениться собирался на дочери одного из влиятельных людей. – Мишаня назвал известную фамилию в их городе. – Так помолвку расторгли. В бизнесе тоже перестали доверять, а если тебе не доверяют, кто станет заключать с тобой какие-то договорные обязательства! Сейчас не время красных пиджаков. Рука, которую ты пожимаешь, заключая сделку, должна быть чистой! Чистой, понимаешь?!
– Да, наверное...
Рассказывать своему бывшему мужу о своих соображениях на этот счет она поостереглась. Пускай пребывает в своей уверенности, а уж она как-нибудь в своей.
– А его руки перестали быть чистыми, Лия! На них сделалось огромное грязное пятно, которое не смыть! – воскликнул Мишаня, как ей показалось, с огорчением.
– Но ты же сказал, что его вроде бы оправдали, – осторожно вставила она, подложила ему еще рыбы и пододвинула ближе блюдо с салатом. – Что это была вроде бы случайность, и он был ни при чем.