Любви и магии все существа покорны
Шрифт:
Время замедлилось. Исчезло. Грань между бредом и реальностью совсем стерлась, как и ощущения. Отвращение, ужас, страх, боль, тоска, ненависть, жажда, голод — коктейль, который пришлось пить до дна. Души молили подарить им быструю смерть, легкую. И разубедить их оказалось невозможно.
Я запела колыбельную. Ее слышали все, кто терзался в камерах. Слышали и умирали. Умирали с улыбкой. Умирали с тяжелым вздохом. Просто умирали…
В соседних камерах мне подпевали еще два голоса…
Экспериментаторы метались по комнате наблюдения и не знали, как остановить разрушительную
В моем черном мире появлялся Михаил. Гладил меня по голове, целовал в лоб и просил остановить разрушение.
— Не могу, — отвечала я, чувствуя, как от его прохладной руки на мгновение становится легче и кровь, текущая из глаз и ушей уже не кажется такой горячей. — Я не знаю, как.
— Бедная моя девочка, — приговаривал ангел, крепко обнимая. — Ты совсем запуталась.
— Я потерялась, Михаил. Я не знаю, как остановиться. — Слезы лились ручьями, смешиваясь с холодным потом, с кровью. — Я убила тридцать ни в чем не повинных существ… Я плохая, да? Убей меня, пожалуйста. Я все равно не смогу стать такой, как была! Помоги мне!..
Он отказался лишать меня жизни…
Глава 38. Прощай, сумасшедший мир!
Когда Михаил исчез, я осталась одна. В пустоте и темноте. Нет. Не совсем одна. Где-то поблизости находились два благодарных призрака. Я просила их уйти, и не подвергать себя опасности. Ведь для меня все было кончено — за моей спиной уже раскрывалась черная воронка, втягивающая все живое, словно пылесос. Две светлые тени протягивали руки и звали вернуться в реальность. Но я сомневалась, что мне все еще есть куда возвращаться — тело ведь, наверняка, уже стало непригодным. Магия его изрядно потрепала. К тому же, выносить адскую боль, ощущать, как рвутся сосуды, как сердце захлебывается кровью, лопаются барабанные перепонки — совсем не привлекательная перспектива для возвращения в мир живых.
— Прочь! Уходите! — выкрикнула я, и вытолкнула призраков из своей пустой бесконечности, предпочтя умереть в одиночестве.
Но когда мне оставалось сделать шаг к воронке, поглощающей тьму, позади прорезался свет. В нем стоял Даниэль. Он больше не насмехался. Впрочем, я не просила его остаться. Просто хотела проститься.
— Дина! — позвал любимый мертвец. — Что ты делаешь?
Я улыбнулась ему.
— Умираю… — честно ответила я призраку, уже давно смирившись с участью.
— Перестань! Немедленно! — потребовал он.
— Не хочу, не могу. Не отговаривай меня. Я скоро приду к тебе…
— Куда это? — не понял он.
— В смерти вместе…
— Идиотка! — рявкнул призрак вампира.
— Ты каким придурком при жизни был, таким и остался! Кровосос хренов! — выругалась я.
— Кончай фигней страдать! — не унимался беспокойник.
— Сделай ты что-нибудь со своей ведьмой! Мы не можем в камеру попасть! Здесь щит стоит такой, что все в пепел превращается! — прокричал кто-то знакомым голосом, и Куран не на шутку разозлился.
— Дина, идиотка, я жив! — он грюкнул кулаком об стекло, прикрытое моей магией и опалил руку до кости. Он зарычал от боли, и я испугалась. От страха причинить ему вред вся магия рассыпалась на осколки, впуская вампира в камеру.
— Вот же дура! — Он все ругался, но мне было наплевать на его слова. Даниэль — живой! Он набросил мне на плечи чей-то плащ, поднял на руки и быстро зашагал прочь, потому что здание рушилось.
— Кай, теперь только вперед.
Все тряслось, сыпалось. Вампиры, вставшие на нашу дорогу, рассыпались в прах от одного взгляда Курана. Вместе с нами к выходу торопились трое: двое мужчин, несущих на руках светловолосых очень похожих девушек и женщина. За моими соседками все-таки пришли. Я глупо улыбнулась. Мужчин я уже видела. Блондин был отцом еще не рожденного малыша одной из девушек. А в брюнете, который раздражал и одновременно притягивал ее сестру, я с удивлением узнала Константина. Он нес близняшку, прижимая к груди, как самое ценное и дорогое на свете.
Стараясь оставаться в сознании, я попыталась поднять голову и посмотреть на своего вампира, который не бросил меня!
— Даниэль, — единственное, что я могла сказать.
— Я же просил не выходить из комнаты! — рычал он. — Неужели было так тяжело выполнить всего одну просьбу?
Куран бубнил и бубнил, пока мы не оказались на улице. Потом все остановились, чтобы посмотреть, как рушится двухэтажное здание и уходит под землю вместе с уликами жуткого преступления не только обращенного против человечества, но и других весьма сильных рас.
— Спасибо! — обратился к Курану блондин.
— Это ей надо сказать спасибо! — улыбнулся Константин, кивнув на меня. — Накрыла девочек щитом, разрушила лабораторию…
"И убила многих…" — подумала я, глядя на разруху. Вдруг вспомнила, что мне уже предрекали стать причиной гибели многих. Дальше я упала в бездну темноты…
Все замерло: время, я, мир. Тело не слушалось приказов, да и желания шевелиться не было. Я сгорела. Кай и Сашка лично выхаживали меня. Хотя маг сам был прилично измотан. Оказывается, при нападении на Курана Мари промахнулась. В голову попала, а сердце не задела. Это вампира и спасло. Ему удалось выжить. Когда меня увезли, в комнате появились охранники. Предателей они не схватили, потому что, падая в обморок я все-таки осуществила желание испепелить убийц Даниэля. Они присоединились к своим пятерым товарищам, уже развеянным самим Кураном. И пепла в комнате стало больше…
Кай вытащил стальные гвозди из хозяина и отдал приказ искать людей, — чтобы восстановиться Даниэлю понадобилось много крови. Сначала ему вливали кровь принесенную из госпиталя. Когда он смог питаться сам, пришла Элен. Глупая девчонка чуть не лишилась жизни. Голод вампира заглушил в нем сострадание и совесть, если они вообще у него были. Сашка и Кай смогли оторвать от него Элен с большим трудом, и маг добровольно пожертвовал собственной жизненной силой. Так до конца и не очухавшись, парни отправились на поиски лаборатории. Тут, по словам, Кая, начались серьезные проблемы. Даже от взгляда оракула это место было защищено чем-то (маг, сотрудничавший с Полем погиб под завалом или раньше). На помощь пришел Таван. Когда Куран собрал совет кланов, устроил скандал, требуя всех, кто что-то знает, сознаться немедленно, либо быть войне. И в этот момент явился прародитель. Клан Даниэля уже пошел в атаку, грозясь покончить с главами других семей. Таван прошел вперед и деловито прокашлялся, поглядывая на противоборствующих, злых, напуганных и просто психованных. Хитро улыбнулся, похлопал Курана по плечу и вывел его из зала.