Люди Арка. Книга 1
Шрифт:
Хэрон многозначительно склоняет рогатую голову в мою сторону, заговорщически скалясь фаршем из мяса и зелени вместо зубов. Мне остаётся только закатить глаза, помещая в собственный рот палочку жареной картошки.
– Сам-то готов? – спрашивает он. – Предупреждаю, поддаваться в этот раз не буду.
Очищая своё лицо от неаккуратно пережёванных Хэроном и щедро расплёванных им вокруг крошек, я окидываю взглядом лежащую на столе между нами съедобную гору из блюд, что он заказал. Моя картошка и стакан с разноцветным кислородным фрешем сиротливо ютятся на краю стола, оттеснённые пропитанием друга, чьи активно работающие челюсти не останавливаются ни на секунду.
– Ты уверен, что вообще сможешь двигаться после
– А как же! Моим братишкам нужно откуда-то брать силу! – самодовольно отзывается Хэрон, взметнув в эфир обе руки и поигрывая тяжёлыми ядрами бицепсов. – Этого братика я зову Левач, а этого – Правач.
– То есть, я правильно понял, что ты назвал свою левую руку «Правач»? – спрашиваю я, и тут же зажмуриваюсь от летящей в меня тефтели из рубрума. Ближайший к нам робот кидает недовольный взгляд в Хэрона и спешит ликвидировать упавшую на пол закуску.
– Разницы нет, если бьют одинаково, – справедливо указывает Хэрон, ставя точку в нашей дискуссии.
Покончив с едой, мы шагаем к выходу из «Сёрфа», чтобы отправиться в зал Агилитрона. У самого порта меня внезапно оглушает мерзкий звук воющей сирены, одновременно с которой по нашим лицам начинают бегать слепящие лучи густого красного света. Широко раскрыв глаза, я смотрю на Хэрона, который, вопреки обыкновению, выглядит как ребёнок, уличённый в чём-то постыдном. От его выпирающей минуту назад спеси не осталось и следа.
– Камрад Хэрон! – обращается искусственный голос, и по его тону я с обречением понимаю, что именно сейчас произойдёт. – У Вас недостаточно токенов для покрытия услуги!
Посетители кафе пожирают нас глазами. Официанты позабыли свои дела и замерли в эфире. Хэрон же изо всех сил пытается сделаться как можно меньше и незаметнее, что с его габаритами сравнимо с намерением отрастить себе вторую голову с помощью силы мысли.
– Пожалуйста, выберите опцию для погашения долга! – не унимается голос. – Опция А: уборка столов! Опция Б: мытьё посуды! Опция В: количество электрических разрядов, равное количеству несписанных токенов!
Если бы не пульсирующий красный свет, уверен, лицо Хэрона было бы самым красным объектом в помещении.
– Б… – шепчет он.
– Вас не слышно! – надрывается голос. – Повторите запрос!
– Б!
Интересно, кто-нибудь когда-нибудь выбирает последний вариант?
– Вы выбрали: Б – мытьё посуды! Пожалуйста, пройдите в техническое помещение для погашения долга!
Свет наконец затухает и бросает попытки вызвать у меня приступ эпилепсии. Два робота-официанта пристраиваются по бокам от Хэрона, готовые сопроводить его к месту наказания.
– Иди без меня, – хрипло бурчит Хэрон. – Я подойду…
– Я жду снаружи, – говорю я, игнорируя его слова.
Не удостоив меня ответом и понурив увесистую голову, он смиренно шаркает прочь вслед за официантами. Перед тем как выйти, я награждаю ледяным взглядом особенно неприятную на вид девочку-аполла, которая указывает пальцем на Хэрона и что-то активно нашёптывает своей матери, прикрывая рот маленькой рукой.
На Арке, в отличие от Земли, денег нет, и никогда не было. Конечно, это не значит, что каждый может войти в любое заведение и набрать себе неограниченное количество товаров и услуг на свой вкус. Точнее, некоторые всё-таки могут, но это будет значить, что они накопили достаточно токенов. Токены – это особые единицы, которые автоматически начисляются каждому жителю Арка за выполнение морально значимых или общественно полезных дел. «Полезность» определяется следующим образом: каждое действие человека оценивается системой на предмет соответствия какой-либо из целей устойчивого развития, про которые нам так подробно рассказывал робот Остен на экскурсии по Сенату. Например, мы, ювенаты, должны посещать лекции, писать проекты, проходить регулярное тестирование – наш успех в этих вещах напрямую влияет не только на индивидуальную успеваемость, но и на показатели качества образования во всём Ювенисе. Поэтому это основной источник токенов для таких, как я и Хэрон. Наши родители, в свою очередь, могут выбрать себе официальную работу, как мой отец, или делать что-либо на благо общества. Так, моя Ма и пара наших соседей занимаются хортусами всего убикора и прилегающей к нему территории, получая за это токены. Благодаря им стены убикора всегда украшены цветущими растениями, а остальные соседи могут получить от Ма настоящие, выращенные в терре фрукты и овощи, если синтезированные в гастропринтере их по какой-то причине не устраивают.
Токены могут не только начислять, но и отнимать их у человека за аморальное поведение или действия, подрывающие ценности, обозначенные в ЦУР. Никто толком не понимает, как именно система принимает решение, что соответствует ЦУР, а что противоречит им, ведь одну и ту же ситуацию можно истолковать по-разному. Например, если человек оставит на стене общественного здания несанкционированное граффити, но на нём будет изображено лицо Сейвера и лозунг ИИТ («идеи, инновации, технологии») – это благо или вред? Я знаю точно, что моё нападение на официанта в 918-м было расценено однозначно: в тот день я потерял пять тысяч токенов. На лицо Ма было страшно смотреть. Отец и вовсе избегал меня неделю.
Ещё одна загвоздка заключается в том, что накопленные токены нельзя просто так передать другому, без особых причин, вроде содержания своих нетрудоспособных родителей или помощи кому-то в чрезвычайном происшествии. Все операции с ними происходят автоматически. Так, общественные места, предоставляющие товары или услуги, вроде Интерурба или «Сёрфа 2.0», оборудованы сканерами, мимо которых никто не пройдёт, не «заплатив». Но если кому-то не повезёт иметь недостаточно токенов, произойдёт то, что только что произошло с Хэроном. Таким людям не позавидуешь. Не считая унизительного наказания, их фото ещё неделю будет светиться в прямом смысле слова там, где не прошло снятие токенов, напоминая всем посетителям о том, к чему приводит хулиганство или отсутствие заслуг перед Патриумом. В случае Хэрона, который точно не стал бы кому-либо сознательно вредить, вытекает один вывод: у него большие проблемы в Ювенисе, о которых я не догадывался.
Я стою на улице рядом со входом в «Сёрф», обдуваемый лёгкими порывами довольно тёплого для этого месяца ветра. Когда я в двенадцатый раз нервно проверяю время, беспокоясь о том, как бы нам не опоздать на игру, рога Хэрона, а затем и он весь выбираются наконец из порта кафе наружу. На друге ожидаемо нет лица, а нижний край его майки насквозь пропитан аквой.
– Спасибо, что подождал, – произносит он с плохо скрываемым трауром в голосе.
– Ерунда, – говорю я своим лучшим ободряющим тоном, и мы шагаем прочь от злосчастного кафе.
Какое-то время мы двигаемся молча, что на нас совсем не похоже. Я теряюсь, стараясь подобрать слова, которые не ухудшат и без того плачевное положение дел. В конечном счёте я не выдерживаю:
– Слушай, я знаю, что ты скажешь, но если ты хочешь обсудить…
– Не надо.
Меня не нужно просить дважды. Если Хэрон не в настроении говорить, то этого действительно не стоит делать. Лучше дать ему остыть и прийти в себя. Лучше для всех.
– Я немного отстал по программе, – неожиданно признаётся он спустя примерно минуту. – Сначала думал, что успею наверстать, но как-то… Короче, не вышло. Потому что все силы бросил на тренировки. Родители не в курсе, что у меня закончились токены. Отец пришёл бы в ярость. Если ты не образцовый камрад, то ты никто. Так он считает. А у образцовых не может быть проблем с учёбой.