Люди долга и отваги. Книга первая
Шрифт:
— Молчи! Не разговаривай! — прикрикнул Анискин.
— Я молчу, дядя Анискин!
В последний раз посмотрел участковый на машину — долго и спокойно, просто и буднично, оценивающе и критически. Теперь он увидел, что машина покрашена неровно, фанерные хвосты со щелями, под мотором — лужица масла, а на левой фаре змеевидная трещина. Потеки клея на лопастях приметил участковый, обратил внимание на то, что кособочит машина на трех колесах.
— Бензин есть? — спросил он негромко.
— Есть.
Анискин застегнул все пуговицы на рубахе, расчесал пятерней волосы, криволапо ставя ноги, пошел к дверям сарая. Потухающие солнечные
— Полетишь в воскресенье!
Анискин открыл дверь, сопя и прицыкивая зубом, выбрался во двор, плюнул на траву и скорым шагом пошел на улицу. Он не останавливался до тех пор, пока не оказался на берегу реки. Здесь он выпрямился, заложил руки за спину, могучий, громоздкий.
— Ишь ты! — шепотом сказал он реке.
Солнце совсем ушло за горизонт, только несколько крутых лучей еще шкодничали над розовой кромкой, небо было темно-сиреневым, а над головой Анискина, клонясь к старому осокорю, висела прозрачная луна. Анискин поднял голову и смотрел на нее до тех пор, пока в глазах не замельтешили разноцветные точечки.
— Эхма! — вздохнул участковый. — Жизнь!
Мерцая миллионами лун, холодная и толстая, текла в берегах Обь; текла и текла неизвестно куда, неизвестно зачем. Поблескивал жесткими свинцовыми листочками старый осокорь, шелестел тоже неизвестно зачем, неизвестно о чем. И были у луны глаза и рот, а зачем были, почему были — неизвестно!
— Жизнь! Жизнь! — шептал Анискин. — Мать-матушка!
А кто-то знал, куда текла река, отчего у луны были глаза и рот, о чем шептался с луной старый осокорь. И кто-то знал, отчего растут березы на обском взгорке, где дыбятся редкие почерневшие кресты, среди которых будет лежать Анискин, когда последняя луна посмотрит на него последними глазами. Посмотрит и уйдет навсегда…
Борис Рогачев
ХОД КОНЕМ
Картина поражала своей неправдоподобностью: на поваленной березе, застряв в ветвях, висел, словно парил в призрачном лунном свете, легковой автомобиль. Выбитые стекла, распахнутые дверцы.
Герасимова и Корольков осторожно, как бы боясь кого-то вспугнуть, подошли ближе к месту аварии. А может быть, трагедии?
Что здесь произошло несколько часов назад? Дорога делала крутой левый поворот. Водитель, видимо, ехал на большой скорости. Не вписался в дугу. Машина ушла по касательной и врезалась в придорожную чащу.
Луч электрического фонарика заскользил по салону «Москвича». По свежести обивки можно было заключить, что автомобиль совершенно новый.
Капитан милиции Корольков сочувственно произнес:
— Не повезло хозяину: только что купил и, на тебе, угнали да еще разбили вдребезги.
Стекло приборного щитка было измазано чем-то красным, очевидно, кровью.
— А вот две капельки сохранились, Юрий Васильевич, возьмите их на экспертизу.
Еще одна находка: на коврике у заднего сиденья лежал черный шнурок от ботинка.
Больше ничего существенного не нашли, хотя эксперт с лупой в руках с добрый час обследовал останки автомобиля.
Водитель УАЗика, на котором приехала оперативная группа, связался по рации с Дмитровским отделом внутренних дел. Подполковник милиции Герасимова
— Что ж, поедем отдыхать, — распорядилась она.
Нина Сергеевна устроилась поудобнее на заднее сиденье УАЗика и пыталась вздремнуть под мерный рокот мотора. Но сон не шел. Память помимо воли прокручивала пленку вчерашнего дня. Много волнений доставила поездка в совхоз «Дмитровский». Человек эмоциональный и прямой, она много резкостей наговорила главному инженеру. Что за порядки в хозяйстве, если механизаторы распоряжаются трактором как собственным велосипедом. Один из них ехал с работы домой. Повстречались.
— Маманя, ты куда?
— Да в соседнюю деревню за солью. В нашем-то магазине она керосином пахнет.
— Да что ж ты, маманя, пешком! Али у нас не на чем? Старый человек, разве те можно в такую даль?
Развернул «Беларусь» с тележкой на прицепе, посадил старушку в кабину и погнал за пять километров. Соль покупать. У магазина встретил двух приятелей.
— Петро! — изумились они. — А мы тебя только что вспоминали. Водки здесь нет. Отцепляй тележку, иначе опоздаем. Ванька Кривой свой шалман закроет.
Петро и глазом не моргнул, как дружки сноровисто высадили его мать, отцепили тележку. Трактор облегченно фыркнул и, оставив густое облако вонючего дыма, исчез в синих сумерках.
Через три часа трактор нашли лежащим в глубокой канаве вверх колесами. Изнутри заклиненной кабины доносилось нестройное пение. Вот уж поистине пьяного бог бережет. Ни один из забулдыг даже царапины не получил.
Случай возмутительный. Герасимова решила, что будет просить выездной сессии народного суда. Пусть это будет суровым уроком для других.
Главный инженер устало морщился, вежливо заверял старшего следователя: мол, все необходимые меры для наведения порядка он примет. Но зачем сор из избы выносить? Механизаторы возместят ущерб, причиненный совхозу. Вон в совхозе «Буденновец» случай был хлеще нашего, а до суда дело не дошло…
Нина Сергеевна отлично понимала, на что намекал главный инженер. Этим делом она занималась месяц назад. Один шофер, по всему видно примерный зять, вспомнил, что не поздравил с днем ангела тещу. Не поленился среди ночи прийти в гараж. Взял машину, груженную керамической плиткой, которую, кстати, привез накануне сам, но не смог разгрузить, поскольку отсутствовал кладовщик, и помчался в поселок Луговой. Сторож почему-то особо не препятствовал ему отправиться в этот не совсем обычный рейс. Возвращался под сильным градусом. По причине раздвоения в глазах вместо моста угодил под обрыв. От плитки остались одни воспоминания. Однако ущерб не превысил 500 рублей. В суд дело не пошло. И старший следователь Герасимова — объективный, в будничной жизни в общем-то добрый человек — жалела об этом: «Какой пример для молодых механизаторов подает! По существу это был угон транспорта: без разрешения, без путевого листа…» И тут же возражала себе: «У него был прежний путевой лист, причем не закрытый. Диспетчер не потребовал его в день приезда. И никакого угона нет. Отклонение от маршрута. Машина-то за ним закреплена».