Люди Дромоса. Трилогия
Шрифт:
– Привет.
– Привет, привет.
– Что будешь?
– Да, как всегда.
Он на секунду задумался и поставил передо мной кружку пива и тарелку с горячими бутербродами.
Я отхлебнул добрый глоток и впился зубами в хлеб, на котором лежал внушительный ломоть мяса.
– Давненько тебя не видно…
– Угу.
Сделав ещё один глоток, я предложил:
– Налей и себе. За мой счёт.
Окинув взглядом зал, в котором кроме нас сидело два человека, он наполнил кружку и поднял её в салюте. Я жевал, а он медленно тянул пиво, гладя
– Где пропадалто?
– Да так. Долго рассказывать.
Мне было не удобно спрашивать, но я поинтересовался:
– А… ты, случайно, Анну не встречал?
– Случайно, встречал.
– И, как она?
– Надеюсь, вполне счастлива.
– И… давно?
– Сегодня утром. Ответил он и, видя мой удивлённый взгляд, добавил: Она моя жена.
Я стушевался.
– Извини.
– Да нет, ничего. Если бы ты не пропал тогда, вряд ли бы она согласилась выйти за меня.
– Как она, в порядке?
– Ты про "сейчас", или про "тогда"?
– Про сейчас. И… про тогда.
Он ещё отхлебнул пива и посмотрел на меня в упор.
– Зачем ты пришёл?
И, в самом деле, зачем? Вот уж, действительно прав был тот, кто сказал, что ни в коем случае нельзя возвращаться туда, где было хорошо. Вряд ли он поймёт про мою ностальгию по бесшабашным временам. Я неуверенно пожал плечами и выгреб из кармана жменю червонцев.
– Сколько с меня?
– Угощаю. Бросил он. И, гладя мне прямо в глаза, попросил. Юра, не приходи сюда больше.
– Конечно.
Я кивнул и, оставив недопитым пиво и недоеденным бутерброд, вышел на улицу.
Анна вышла замуж. Вообщето глупо было бы ожидать что женщина, подобная ей, станет в течении двух с половиной лет лить слёзы, и хранить верность случайному любовнику. Да и не Анны мне было жаль, а именно тех времён, когда я был на два с половиной года моложе. Что ж, совет да любовь. И, надеюсь, детки. Здоровые и жизнерадостные карапузы, такие, как Анька с Ванькой.
Я покатил, куда глаза глядят. И, незаметно для себя оказался в колониальном квартале. Надо сказать, что всё, что располагалось южнее сороковой параллели, правительства обоих государств относили к колониям. То есть, конечно, както там они назывались но, по сути, это были сырьевые придатки. Само собой, исходя из географического положения, Российской Империи досталась Северная Африка, а Сибирским Штатам То, что у нас называется Азией. Деньги тут и там имели хождение соответственно те же, что и в метрополии. Так что, колониальный квартал населён, в основном, людьми похожими на арабов. Эта часть Парижа мало напоминала современный европейский город. Скорее, невероятное переплетение извилистых улочек, расположенных безо всякого порядка и разбегающихся во все стороны, смахивала на Бейрут. Как и в том, расположенном в нашем мире городе, они чрезвычайно узки. И, раскинув руки, можно достать до стен домов, расположенных на противоположной стороне. Для жаркого южного климата лучше не придумаешь, ведь в таких "каменных" джунглях" постоянная тень. И, хотя климат здесь вполне умеренный, традиции оказались сильнее.
Но, как и все восточные города, колониальный квартал оказался коварен. И, спустя минут пять я почувствовал, что заблудился. Когда же в третий раз проехал мимо лавочки с пытающимся ухватить за рубашку торговцем, то понял, что без посторонней помощи мне не выбраться. И я притормозил, отдавшись на милость лавочника, пытавшегося всучить мне какуюто шкатулку с чемто бухающим внутри. Хитрющий коммерсант всем своим видом изображал готовность помочь в затруднениях, но потом. Глядя на мой понурый вид он, чтото гомоня, заволок меня внутрь и перешёл на русский.
– Вы не можете уйти, не попробовав кофе.
Кофе так кофе. Я сидел на плоской подушке в ожидании, пока принесут напиток.
Но, всё же я зашёл не в европейское кафе, а почти насильно затащен в лавку купца. Наверное, у меня от всего пережитого притупилась бдительность, так как позволил ему втянуть меня в увлекательнейший процесс куплипродажи. Весь кайф состоял ещё и в том, что предлагали буквально кота в мешке. Как говорится: "что это такое поарабски не знаю, а на русский не переводится". Купи и всё тут. Должно быть, это у них своего рода спорт. И лавочники заключают между собой пари, кто быстрее сможет продать хоть чтонибудь зазевавшемуся гостю. И именно ставки служат основным доходом, а вовсе не выручка от продаж.
Но, услышав цену, я в срочном порядке изменил мнение. Ибо она оказалась поистине неимоверной. Двадцать червонцев. На лбу у меня написано, что ли, что я лох?
Восточная торговля, должен вам сказать нечто особенное. Мне предлагали купить я отказывался. Тогда хозяин начинал хвалить мою "ханум" и желать здоровья и долголетия мне, моей семье и моим детям, пусть Аллах пошлёт их как можно больше. Потом снова назвалась неимоверная цена. Я естественно делал круглые глаза и, бочком бочком начинал пробираться к выходу. Сладкоречивый хозяин хватал за рукав и снова спрашивал, сколько я готов заплатить.
В отчаянии, ляпнул, что согласен отдать за то, что он укажет мне выход в европейскую часть Парижа, один золотой. Блин, тут то и началось самое интересное. Я, судя по воплям, сволочь эдакая, хочу пустить его по миру, оставить голодными его детей и свести парня в могилу, так и не дав дождаться внуков. Но, решив что, в крайнем случае "выйду в коридор" я упёрся рогом. Главное, не набавлять цену, пока хозяин её снижает. Стеная и хватаясь за голову, лавочник минут через тридцать понуро кивнул.
– Давайте ваш золотой.
Я протяну монетку, и тут принесли кофе.
Чашечка по виду напоминала напёрсток. "Тут и питьто нечего" мелькнула мысль. Сделав один глоток, я почувствовал, что на второй может и не хватить. Да плюс ещё основательный слой гущи на дне. "Маловато", подумал я, и тут же понял, что больше и не надо. Сердце заколотилось, словно только что пробежал стометровку. И прилив бодрости. А улыбающийся хозяин уже протягивает чёртову шкатулку с чемто громыхающим внутри.