Шрифт:
Пропущенные мины были на совести сапера. Он шел впереди и не обратил внимания на присыпанные землей жестянки из-под кока-колы. Впрочем, трудно его винить – кто же знал, что шлепы научились делать настоящие мины…
А Чарли не пропустил. Я шел рядом с сержантом, всматриваясь в заросли по правую сторону тропинки, когда между нами с гулом пронеслась серая тень. Чарли раскинул руки и в немыслимой позе застыл над минами. Чудовищная карикатура на человека, одетого смеха ради в комбинезон десантника… Сержант взглянул на жестянки – и сразу все понял. Ленивой походочкой подошел к саперу и
– Погляди на этого кретина, парень, – обращаясь ко мне, произнес сержант. – Хорошенько посмотри, в следующий рейд пойдем с другим. Скотина…
Он поправил автомат, обошел мины и зашагал по тропинке дальше первым. Сапер посмотрел на меня, словно ища сочувствия. Не нашел. Взлететь на воздух в первом же рейде из-за того, что сапер никуда не годится…
Чарли нам всучили на базе, перед самым выходом в джунгли. Парни из центральной лаборатории уже с ума сходили – никто не хотел брать с собой стокилограммовую железяку, вдобавок стоящую семь миллионов. Чарли безмолвно стоял у стены, похожий на манекен из магазина одежды. Кто-то сунул ему в «рот» сигарету, другой остряк прицепил табличку: «Ищу работу». Смешно, правда? У нас на базе все ребята не промах… Так вот, стоял этот Чарли, и стоять бы ему еще до скончания века, если бы не наш сержант. Походил вокруг, спросил:
– Ну и что он умеет?
Сопровождающие оживились:
– Это универсальный защитный робот. Последняя модель…
– С автоматом обращаться умеет?
Те переглянулись:
– Конечно, нет. Вы же знаете первый закон робототехники: «Робот не может причинить вреда человеку…»
– Слыхал что-то.
Сержант толкнул Чарли в то место, которое у людей называется плечом. Робот даже не дрогнул. И сержант кивнул:
– Хорошо. Возьму я вашу машину. Проверим в деле.
…И Чарли не подвел. Трижды находил отравленные источники, помог навести переправу через горную речку. Тащил половину всего снаряжения. Только говорить не умел – а так десантник хоть куда. Теперь еще и мины…
Шлепы не строят больших селений. И в этом было всего три хижины. Мы пролежали в засаде до утра, не двигаясь, не отгоняя комаров, распухшие, злые и голодные. Я с завистью поглядывал на Чарли. В этих местах быть железным совсем не плохо… Правда, есть риск заржаветь… В джунглях царила мертвая тишина, над хижинами дрожал влажный горячий воздух. Может, там и нет никого? Но сержант ждал. И вот в одной из хижин послышался шум. Циновка с двери откинулась, и показался шлеповский мальчишка. Огляделся и пошел к ручью, размахивая тыквенным кувшином. Я посмотрел на сержанта, но его на месте уже не было. Мы с сапером ждали. Наконец еле слышно хрустнула ветка, появился сержант с шлепом через плечо. Бросил его на землю, присел, спросил что-то по-шлеповски. Пацан тихонько забормотал в ответ. Шлеп-шлеп… Дикари, одним словом. Что с них возьмешь, даже говорить толком не научились. Сержант, больше не таясь, встал, потянулся:
– Пошли, ребята. Партизан там нет.
– А если соврал? – не выдержал я.
– Они врать не умеют. Или молчат, или шлепают всю правду.
Но оружие с предохранителя он все-таки снял. Следом за ним мы пошли к хижинам.
Из первой развалюхи сержант вытащил двух шлеповских девчонок. Довольно смазливых… Ладно, не до них сейчас. Во второй хижине никого не было. А в третьей целая орава – женщины, дети, дряхлый старик. Мы построили их в шеренгу, сапер сел перед шлепами с автоматом, а сержант все шарил по хижинам. Я достал разговорник, прочитал по-шлеповски: «Есть ли партизаны?» Они затараторили, я едва понял: «Нет». Перевернув страницу, я хотел было объяснить, что мы хотим есть и пить. Но тут сержант вынырнул из хижины. В руке он держал грязные листки бумаги с блеклым шрифтом.
– Обезьяны… Листовки Фронта прячете? Значит, и партизанам помогаете. Где бандиты? Где?
Он секунду всматривался в лица шлепов, затем схватил одну из женщин за руку, вытащил из ряда. Шлепы загалдели. У женщины под платьем выступал огромный живот, и я вспомнил, как они относятся к детям. Целая религия. Наш сержант знает, чем шлепов прищучить…
– Где партизаны? – очень спокойным голосом спросил сержант.
Женщина молчала.
– Так… – Он отступил на шаг и вдруг изо всех сил ударил женщину по лицу. Та беззвучно осела на землю. Шлепы завизжали.
Сапер побледнел, запинаясь, попросил:
– Пойдем отсюда, сержант. Ничего они не знают.
– Знают… – Сержант отвел ногу, словно собираясь пнуть женщину. Она скорчилась, закрыла руками живот. Сержант рассмеялся. – А не знают, так им хуже…
– Оставь, а то еще родит.
– Пускай. Знаешь, как смешно шлепы рожают? Молча, ни звука. Дикари… Где партизаны?
Женщина на земле даже не двигалась. Сержант выругался и снял автомат с плеча:
– Хорошо…
Мне стало не по себе, и я отвернулся. И тут же загрохотал автомат. Но странно загрохотал, словно пули бились о железную стену. Я обернулся.
Чарли стоял между сержантом и шлепкой, пули дырявили его комбинезон и рикошетировали в сторону. Сержант опустил автомат, обалдело повертел головой:
– Ах ты, болван железный… Они же не люди! Отойди!
Чарли не двигался. Стальная маска, заменяющая ему лицо, была, как всегда, бесстрастна. Сержант беспомощно огляделся:
– Вот дубина… Ладно.
Он неторопливо прицелился в остальных шлепов. Дети подняли крик.
– Всех не закроешь. Болван железный…
«Робот не может причинить вреда человеку или допустить такой вред своим бездействием». Если бы мы знали, что Чарли намерен применить к шлепам обе половины Первого закона. Если бы знали, что он снабжен лазерной пушкой…
Что-то щелкнуло, что-то вспыхнуло. Сержант повалился на траву, а автомат впервые выпал из его рук. Он хрипел, на губах у него пузырилась пена, а мы с сапером стояли как вкопанные. Чужое голубоватое солнце жарило в небе, и шлепы разбегались в разные стороны.
Обратно мы бы без Чарли не дошли. Он запомнил маршрут и теперь вел нас на базу. Находил источники, наводил переправы…
На базе техники разобрали его до последнего винтика. А потом клялись, что лазерный излучатель предназначен для уничтожения хищных зверей, что робот в полном порядке и не может, ну просто никак не может убить человека…