Люди и спецслужбы
Шрифт:
При — традиционном же нынешнем подходе правоохранители и спецслужбы будут только достаточно мирно сосуществовать оргпреступностью, забавляя правящую элиту и общество отдельными зрелищными эпизодами удачной борьбы, да еще утомлять бесконечными сетованиями на недостаток полномочий, людей и ресурсов для успешного противостояния разрастающейся преступности.
В нынешней России любые процессы жизнедеятельности протекают с такими отклонениями от существующих разнообразных регламентов, что впору по каждой проблеме создавать отдельные спецслужбы. Кроме выморочных демографических процессов, общество на корню уничтожает тотальная коррупция, казнокрадство, сплошные корыстные злоупотребления служебным положением. Однако просто поручать спецслужбам заниматься этими проблемами бессмысленно: их технологии не рассчитаны на скрупулезную работу с нормами материального и процессуального права по этим составам преступлений. Подменить здесь правоприменителей (полицию, следствие, суд) спецслужбы никак не могут ни по объемам стоящих задач (аппарат полиции, как правило, почти на порядок всегда больше численности спецслужб), ни по потребной подготовке сотрудников для действия сугубо в рамках множества существующих процессуальных норм, например,
Попытки самих спецслужб подключиться к таким несвойственным для них функциям, как борьба с коррупцией (которая всегда была для них разве что одним из элементов манипулирования нужными людьми) свидетельствует либо о неуверенности в собственном положении спецслужб, либо о расчетливом желании укрепить свое влияние в эшелоне высшей политической власти, государственном аппарате страны — в столице и регионах.
В современной России, как и в США, к примеру, бессмысленно развивать структуры политического сыска (в отличие от Китая, Ирана и других стран, где политические режимы с густой идеологической окраской) — конкуренты и их спонсоры опасны только на очередных выборах различного толка. А для их нейтрализации потребны не спецслужбы, а сотрудники налоговой и финансовой полиции: при надлежащем политическом давлении эти структуры в состоянии раскатать по бревнышку практически любую сколь угодно мощную корпорацию. Особенно, если им помогают следователи прокуратуры и администрация соответствующих судов. Единственно, чем полезны здесь спецслужбы — их руководство в состоянии придать просьбам политиков в адрес фискальных служб гораздо больше убедительности. Да возможно еще для убережения от тех же правоохранителей «своих» попавшихся коррупционеров: и среди этой публики есть более и менее опасные, вредные, а бывает очень важно, чтобы ресурсы и время правоохранителей тратились на наиболее злостных и ущербных государству.
Как распределяются силы и средства внутри спецслужб для противостояния внешним, внутренним угрозам правящему политическому режиму, государству и обществу — всегда производная многих факторов: традиции, инерции структур и психологии руководителей и сотрудников, частоты и характера смены политических лидеров, геополитических ситуаций, смены шкалы ценностей и ориентацией политической элиты и т.п. В бытность СССР противостояния жестким, фронтальным атакам разведок империализма носило характер напряженнейшей скрытой мировой войны спецслужб. С самой тесной координацией усилий с военными, дипломатами, с научным сообществом, СМИ и др. «Внутренний» фронт вызывал значительно меньше беспокойств, требовал меньше усилий и средств: диссидентствующая творческая и научная интеллигенция по преимуществу еврейской этнической принадлежности, «тлетворное» влияние «западной» масскультуры на «неустойчивую часть советской молодежи» да еще кое-что по мелочи — практически весь набор забот госбезопасности того периода. Причем, тенденции эти были устойчивы, контрольные параметры состояния общества практически постоянны десятилетиями, мастерство, сноровка сотрудников вполне соответствовали уровню стоящих задач. Никаких серьезных оппозиционных режиму сил не существовало на всем пространстве великой державы. Кроме, естественно, глубоко скрытых чувств глубоко неудовлетворения как у высшей номенклатуры, так и у множества «простых советских людей», страстно желавших иметь все то, что было в быту населения развитых государств. Но желать, как известно, не запретишь, за невыраженные в виде хулы власти или чего-либо подобного желания не привлечь ни к административной, ни к уголовной ответственности — можно только попридержать и некоторые карьерные подвижки.
Так что особых проблем, требовавших серьезной мобилизации служб КГБ, советские «низы» не доставляли. «Верхи» же состязались меж собой в неистовом стремлении явить чем угодно преданность «родной коммунистической партии» в лице ее очередного Генерального Секретаря, истово соперничали и доносили друг на друга, иногда — и в «органы», стремясь поддерживать с КГБ самые теплые и дружеские личные отношения.
Ну а чтобы партийное руководство страны не слишком успокаивалось и не считало, что сотрудники КГБ зря едят свой хлеб (хотя профилактика присутствием, мифами — тоже серьезная и нужная работа!), проводился постоянный «мониторинг» настроений молодежной, прежде всего студенческой среды творческой интеллигентной, который всегда был «тревожный» заставлявших спецслужбы быть постоянно в боевой готовности, пробавляясь, в основном, профилактикой за исключением редких эпизодов возни с несколькими именитостями из числа известных ученых, писателей, ставшими на путь открытой полемики с политическим режимом.
В нынешней России положение изменилось кардинально: бывшие непримиримые и самые опасные враги СССР стали для нынешней политической элиты страны роднее собственных детей — у них ищут советов, как жить, по их социальным лекалам кроят и перекраивают кое-как российское общество, их политические моды, их привычки и образы жизни копируют с усердием старательных троечников. Фильмы советской поры о наших разведчиках вышвырнули как идеологический хлам, а тягомотный, скучный бред о подвигах Рембо и его аналогов потоком хлынул на телевизионные экраны. Несмотря на вселенские конфузы со спецслужбами США последних лет. Естественно, нет ничего похожего на прежние противоборства России и Запада прошлого периода. Зато внутренние враги теперь в России плодятся и множатся. Так что спецслужбам России приходится создавать и развивать совершенно новые структуры с совершенно новыми задачами, подбирать туда сотрудников с совершенной иной мотивацией деятельности. Самый же опасный и реальный новый враг спецслужб — международный терроризм — и тот рекрутирует и включает в боевую деятельность против российского государства и общества исключительно местных русскоговорящих жителей нашей страны: враг вроде бы внешний, а фронт войны и бойцы противника все «внутренние». Грозным грядущим противникам спецслужб, который по своим разрушительным последствиям (наркоторговля, производство опасных для жизни продуктов и напитков, вывоз капиталов и т.п.) потеснит и «международных террористов» несомненно станет этническая преступность на базе многочисленных общин мигрантов, с которыми в первую очередь вынуждены считаться все, кто идет в политику: ныне, к примеру, избраться мэром Парижа может лишь тот французский политик, кто заручится поддержкой мусульманского населения столицы. Похожее положение во многих городах США. Ну а новая генерация политиков в новых социальных условиях — это и серьезная будущая проблема спецслужб: знаешь о криминальных связях всех этих мэров, губернаторов, действующих вопреки государственным и национальным интересам, а поделать ничего не можешь.
Похоже, акцент будущим спецслужбам все более придется смещать на спецоперации по целям геополитических войн, вроде той, что была проведена несколько лет тому назад в Югославии: военным НАТО предписали цели для применения экологически опасного оружия — бомб с оболочками с примесью обедненного урана. Взрывы отгремели, руины восстановят, а высокий радиационный фон на территории почти целой страны, запустит на многие десятилетия механизм вырождения югославов через методичное многовариантное разрушение аппарата наследственности, иммунной системы и т.п. Всплеск гнева международной общественности с ее уничижительной критикой ЦРУ, Пентагона, Белого дома отгрохотал, а проект новой технологии достижения геополитической цели в отношении целой страны — работает, учинив геноцид новой формации для целого этноса.
К упоминавшемуся уже ранее проекту ЦРУ «rock-drug-sex culture» по запуску мощных депопуляционных циклов в странах геополитических противников, вполне возможно уже прибавились глобальные проекты постепенного пресечение воспроизводства народонаселения в «балластных» странах мира (по усмотрению, естественно, инициирующих спецслужб) с помощью, к примеру, гуманитарной продовольственной помощи из особым способом геномодифицированной сельхозпродукции.
Современные научные достижения и энерговооруженность экономик развитых стран мира предоставляют спецслужбам все новые виды «тихого» оружия массового поражения, действующего исподволь, десятилетиями, которые общественным сознанием и не воспринимается как таковое.
Естественно, что спецслужбы и военные соперничающих стран гораздо лучше осведомлены о подобных акциях, нежели их гражданское население и готовят (и реализуют) по возможности достойные ответы, содержащие во многом неприятные сюрпризы для оппонентов. Вроде торпедированных небоскребов Нью-Йорка, либо внезапной эпидемии атипичной пневмонии. Именно такого рода современные вызовы концентрируют на себе внимание и силы ведущих спецслужб мира в бесконечной последовательности «вызов-ответ-вызов» и т.д.
Кроме того, всякая спецслужба никогда не застрахована от так называемых «блуждающих приоритетов»: то опекающий службу ведущий государственный деятель потребует или попросит разрешить какие-то небезразличные для его служебной карьеры проблемы, то возникнет очаг локальной военной напряженности в дружеских сопредельных государствах, то возникнут крупные неприятности с оппозицией у зарубежных дружественных политических лидеров, требующих серьезной негласной помощи. То менеджеры собственной транснациональной «естественной монополии» чрезвычайно увлеклись политическими играми в очень неудобный для правящей команды момент. И так — на любой манер и вкус — постоянно. А так как значительных резервных ресурсов у спецслужб, как и у всех государственных структур, не бывает, все новоявленные приоритетные для политиков задачи выполняются за счет отвлечения сил и средств от выполнения традиционных функций и задач. При наступлении из-за подобных отвлечений каких-либо негативных последствий — никто не принимает в расчет никаких ссылок на «объективные обстоятельства»: крутись и изворачивайся, как можешь! Спасает чаще всего как раз скрытность, засекреченность работы: мало кто в состоянии четко и вразумительно сформулировать бесспорное обвинение в адрес того или иного руководителя спецслужбы — на видеопленку его действия не фиксируются, как у некоторых, вроде обитателей международной космической станции. В странах, где политическая нестабильность становится хронической на годы (Россия — ныне в их числе) «блуждающие приоритеты» разнообразного политического характера становятся практически постоянными, главными, вызывая негативные трансформации как структуры взаимодействия, так и деловой психики сотрудников, разрушая сложившуюся десятилетиями деловую культуру, специфическую служебную этику.
Значимым подвидом деятельности спецслужб ныне является «public relations»: хотя бы «широкие элитарные массы» должны получать фрагменты информации, подтверждающей и само существование спецслужб, и их особую значимость в обеспечении безопасности слоя собственников, иных очень самоуважающих себя персон.
Явить свою значимость службам госбезопасности ныне непросто: о том, что действительно успешно и ценно из сделанного, никогда не сможешь обмолвиться и намеком. На большинстве материалов британской разведки, к примеру, гриф высшей категории секретности указан на сроки 50, 100 лет либо бессрочно, навсегда. Приходится пробавляться замусоленными сюжетами с демонстрацией задержанных террористов, изъятых у них взрывчатых веществ, оружия, либо демонстрировать кучи пакетов с наркотиками, изъятые у контрабандистов предметы антиквариата, драгоценности. Хотя даже массовому телезрителю понятно, что демонстрируемые предметы могут быть любого происхождения, а полученные и демонстрируемые результаты — следствие исполнения постоянных рутинных сторожевых обязанностей работниками ГАИ, таможенникам, пограничниками и т.п. Но в эту игру приходится играть постоянно, проявляя значительное мастерство, тренируя и развивая творческое воображение, стремясь подчас не столько информировать «широкую общественность», сколько ввести в заблуждение, дезориентировать своих реальных противников, отвести подозрения от ценных информаторов спецслужб. Здесь чем больше умных умолчаний, чем меньше реальных деталей — тем лучше. Безответственная, бестолковая болтливость здесь равна преступлению почти наравне с предательством. Вот и крутись тут с россказнями и зрелищными картинками как хочешь, но так, чтобы работа спецслужб хоть как-то была на слуху. Правда, при плохо работающих или практически бездействующих спецслужбах положение попроще: твори, придумывай разнообразные геройства — пустоту не рассекретишь и не дискредитируешь, а приукрасить и расцветить можно вполне и то, чего нет. Хотя и здесь изготовление информационных фантомов требует высокого профессионализма и немалых творческих способностей.