Люди как боги - 1 (редакция 1966 года)
Шрифт:
Я, разумеется, не сказал, что мы не раз катались в авиетках вблизи заводов, чтоб побороться с искусственной бурей. Зато я обратил внимание Веры на зелень, покрывавшую почву планеты.
— Это всего лишь трава и цветы, но скоро у нас зашумят настоящие леса, как на Земле.
— Зелень вкусная, — поддержал меня Лусин. — Сочная. Очень.
— А ты пробовал? — спросил Аллан. Он в восторге хлопнул себя по ляжкам. — Братцы, Лусин траву ест!
До того дошел со своими синтетическими животными, что перешел на их пищу.
— Не я. Дракон. Пегасы. Нравится. Как на Земле.
Равнина была озарена тремя рабочими солнцами.
Одно стояло в зените, другое закатывалось, третье всходило. Я объяснил, что на Плутоне семь рабочих
— Фиолетово-голубое, сейчас заходящее, из новейших. А это, в зените, бело-желтое, изготовлено пятьдесят пять лет назад и уже основательно выработалось.
Первые колонисты на Плутоне трудились под сиянием одного этого солнца, тогда оно висело неподвижно над северным полушарием, и лишь освещенный им участок был пригоден для жизни. После запуска третьего солнца и это было введено в общий график вращения. Ныне он таков: четыре горячих светила образуют теплый день продолжительностью в шестнадцать часов, два красных поддерживают умеренную температуру во время шестичасовой ночи, а одно, оранжевое, переходное от дня к ночи, знаменует вечерний отдых.
Всходило как раз оранжевое солнце, но больше о нем я не сказал. Я хотел, чтоб оно само заговорило о себе. Далекое земное Солнце тоже сияло, но, крохотное, с горошину, оно терялось рядом с искусственными. Чтоб отвлечь друзей от поднимающегося оранжевого светила, я заговорил о тепловом балансе Плутона. Искусственные светила обогревают лишь поверхность. Нужно разжечь внутренность планеты, образовав расплавленное ядро, как на Земле, чтоб [53] почва обогревалась изнутри и стало возможно ночные красные солнца заменить несколькими холодными лунами.
53
чтобы
— Посылайте свое предложение в Большой Совет, — сказала Вера. — Боже, как красиво!
Скалы и долинки [54] , молодую зелень и постройки заливало оранжевое сияние. Оно было так ярко и глубоко, словно предметы пылали внутренним жаром, не освещенные, а раскаленные. А над ними нависало желто-коричневое небо, тоже как бы разогретое до собственного сияния, очень низкое, почти осязаемое, не пустое, как на Земле.
— Нет, как прекрасно! — восторгалась Вера. — И те солнца великолепны, а это просто удивительно.
54
долины
— Эли делал, — сказал Лусин. — Хорошо! Очень.
— Эли! — Вера повернулась ко мне. — Это седьмое солнце, брат?
— Да, — сказал я. — Мы поработали над ним. Мы хотели, чтобы оно не только приносило пользу, но и украшало нашу молодую планету.
За ужином Вера сказала:
— Грубая и крепкая планета. Жизнь здесь пока малоустроенна [55] , но вдохновенна. Я рада, что именно ее выбрали для новых великих работ.
— Порт обслуживается великолепно, — добавила Ольга. — За час с планеты на корабли можно перегрузить сто тысяч тонн грузов.
55
неустроенна
Ромеро посмеялся над общим восторгом:
— Грубая, вдохновенная, великолепная — какие странные слова! Жить здесь нельзя, проработать два-три года — допускаю. Нашли в океане космоса каменистый островок, приспособили его под перевалочную базу и восхищаются — как ладно получилось. А пока все это дурная копия ничтожной
Говоря это, он уписывал пирожки с синтетическим мясом и запивал фруктовыми соками, — не думаю, чтоб еда на Плутоне казалась ему дурной копией земных яств.
19
Пока я понятия не имею, в чем функция секретаря, но лоботрясничать не приходится и без загадочных секретарских дел. Я основательно изучил недра Звездных Плугов: я побывал и в складах, хранящих миллионы тонн запасов, и в пещерах, куда можно свалить их еще миллиарды тонн, и в цехах, вырабатывающих любую продукцию из любого сырья, и на улицах жилого города, и в сердце корабля — отделении аннигиляторов Танева, самом необыкновенном заводе в мире — заводе, производящем вещество из пустого пространства и пустое пространство из вещества. Когда этот завод запущен, кругом на многие светогоды, на триллионы километров, сминается или разлетается межзвездный космос. Я приведу лишь одну потрясающую цифру, она волнует меня: мощность аннигиляторов Танева в самом крохотном из Звездных Плугов достигает двух миллионов альбертов, а в «Пожирателе пространства» превышает пять миллионов! Все электростанции Земли в конце двадцатого века старой эры не составляли трех миллиардов киловатт, то есть не достигали трех альбертов. Любой звездолет несет в себе энергию, в миллион раз превышающую ту, какой располагало все человечество в год всеобщего торжества коммунизма. И эта исполинская мощность может быть полностью превращена в сверхсветовую скорость, она вся до последнего грамма будет работать на аннигиляторы хода. Но если непредвиденное препятствие внезапно встанет на пути корабля, мгновенно заговорят другие аннигиляторы, — и в старом космосе добавится новой пустоты взамен испепеленного препятствия! Еще не существовало механизмов, так грозно защищенных, как наши галактические корабли, — так мне тогда казалось.
Я выложил мой восторг Ольге.
Она посмотрела на меня с недоумением:
— Ты увлекаешься, Эли. У звездолетов мощности немалые, но для глубокого проникновения в Галактику их не хватит. К тому же мы не знаем, кто нас ждет впереди — друг или враг, и если враг — как он вооружен? Я допускаю, что техника таинственных разрушителей выше нашей.
С Ольгой можно считать, но не разговаривать. Кибернетический робот показался бы ей приятным собеседником. Она вполне отвечает своему высокому посту — адмирала эскадры межзвездных кораблей.
— Большая Академическая сейчас проектирует корабли на триста миллионов альбертов каждый, — продолжала она. — На таком корабле я чувствовала бы себя спокойней. Но они поспеют нескоро.
— Не расстраивайся, — посоветовал я. — Как-нибудь добредем до Оры и на твоих маломощных суденышках. А что до зловредов, так ходят слухи, что все они повымерли миллион лет назад.
Ольга так и не поняла, что я смеюсь. Она слушала меня и улыбалась. Если бы я не отошел, она могла бы слушать и улыбаться часами. Ее золотистые волосы волосочек к волосочку приглажены, светлые глаза всегда добры, щеки румяны каким-то своим, очень спокойным, уравновешенным румянцем… Меня раздражает и десятиминутный разговор с ней. Если бы меня назначили адмиралом галактической экспедиции, я бы сутки рычал, ревел, хохотал и топал ногами. А она даже не обрадовалась!
20
Андре уединяется с Жанной. Разлука дается им нелегко. Жанна пополнела так, что заметно и посторонним. Роды назначены на 27 февраля и пройдут нормально, я сам читал в прогнозе. Но Андре не доверяет прогнозу.
Мы третий день живем на корабле, и Жанна с нами. Древний обряд расставания решено выполнить на планете. В полдень со всех кораблей устремились ракеты с провожающими и отъезжающими обратно на Плутон. Я был с Ромеро. Он не пропустит случая потешиться стариной, а мне хотелось еще разок потоптать камень планеты.