Люди как боги (илл. В. Чигирева)

Снегов Сергей Александрович

Лусин больше моего возился с живыми существами, выводя своих диковинных зверей и птицеголовых богов. Он поднял сломанную при выходе из невидимости и падении на землю кость ноги.

— Смотри, Эли. Мясо и нервы — тоже. Только внутри. И кровеносные сосуды. У нас кости опора. У них оболочка. Очень толстая кость. Надежная конструкция тела. Природа поработала. Экономней человека… Интересно, сколько миллиардов лет? За сто миллионов не создать…

— Звездолеты опять торопят нас! — сказал Леонид. — Внесем ящик в планетолет и отправляемся.

Пока автоматы возились

с ящиком, я, не думая об опасности нового нападения невидимок, отошел к месту, где был похищен Андре. Терзавшее меня отчаяние разрешилось диким приступом. Я упал на землю и рыдал, и кусал ее в бессильной ярости, и бил ее кулаками. Я проклинал и этот отвратительный скелет, на создание которого природа затратила миллиарды лет, и эту мягкую, еще теплую, еще живую, хотя и опустошенную чужую землю, которая тоже существовала, наверно, не меньше миллиарда лет, и особенно себя за свою нерадивость и нерасторопность, — в неистовстве требовал для всех нас кары.

Но невидимка, уже погибший, лежал в ящике, а чужой земле, насчитывающей миллиард лет существования, осталось существовать меньше часа, — она была обречена независимо от моих проклятий. А мне еще многое предстояло испытать, такое же горькое, как гибель Андре.

Меня обнял Лусин. Он лег рядом и плакал, как я.

— Пойдем! — шептал он, тихонько плача. — Пойдем, Эли. Больше нельзя! Последнее сообщение — приближается крейсер зловредов.

12

Нам понадобилось несколько минут, чтоб добраться до звездолета. Когда планетолет исчез в недрах «Пожирателя пространства», оба корабля быстро удалились от Сигмы.

Лицо Веры опухло от слез, она ни о чем не расспрашивала: они видели на экране нашу борьбу с невидимками. Я спросил, почему нам запретили продолжать поиски? Мы бросили Андре на «Пожирателе» врагам, — вероятно, произошло что-то ужасное, раз решились на такой приказ!

— Пространство полно гравитационных возмущений, — ответила Вера. — Дешифраторы перехватили депешу невидимок. К счастью, вам удалось распутать правильно их код, и мы ее прочли. Судя по сообщению, Андре на планете уже нет.

«Взяли одного каменнопалого, — было в перехваченной гравиграмме. — Разрушитель номер сто тридцать погиб. Уходим на свою базу. Возможны всякие случайности. Немедленно выходите забрать нас. Пора кончать с планетой».

Все свободные от вахты были в обсервационном зале. Рядом со мной села Вера. Мы молчали, ожидая новых событий. Потом к нам подсела Ольга. Она сдала командование Леониду, была его вахта.

— Эли, дорогой, — сказала Ольга, — мы все страдаем. Такая страшная гибель…

— Исчезновение, — сказал я. — Андре не погиб, а похищен. Запомни это, Ольга.

Ольга не отозвалась. Я тоже не хотел говорить. Слова не могли ни помочь, ни утешить. Мы не знали самого главного: где Андре? Он, может, неподалеку, невидимый и недоступный. Я готов был бить себя кулаками по лицу, кричать от боли и ярости. Я стиснул зубы и молчал, молчаливо задыхаясь.

— Успокойся, Эли, — сказала Вера. — Не надо так терзать себя.

— Я не терзаю себя, — сказал

я. — Откуда ты взяла, что я терзаю себя?

В этот момент появился шар зловредов. Он воистину словно выпрыгнул из небытия, точь-в-точь, как описывали космонавты с «Менделеева». Он возник сразу, неистово несущийся, огромный. Он шел на Сигму, притормаживая.

Мы не отрывали от него глаз, почти не дышали.

— Что он делает! Нет, что он делает! — воскликнула через минуту Вера. — Мы обязаны ему помешать, это чудовищно!

Шар летел теперь над поверхностью Сигмы. Никто не заметил, как его облет превратился в гравитационный удар по планете. Все, что было на ней — города, леса, равнины, — вдруг взметнулось вверх, словно вырванное гигантским плугом.

На Сигме бурно вздымалась исполинская приливная волна, с той разницей, что это была волна не воды в океане, а твердых планетных масс, вал, камней и грунта. Тяжелые облака пыли затянули взорванную планету, она вся представляла теперь лишь прах и дым. Никакое извержение вулкана, никакой атомный взрыв не причинил бы такие гигантские разрушения, как облет этого грозного шара вокруг планеты. Многие тысячелетия, может, миллионы лет должны будут пройти, пока Сигма станет вновь удобной для жизни.

Крейсер зловредов завернул за край Сигмы, теперь он вздымал ее обратную поверхность.

— Леонид! — кричала Вера. — Я требую вмешательства!.. Останови его силой!

— Нет! — воскликнул я. — Нет, Вера! На Сигме жизни больше нет, а на шаре или где-то неподалеку — Андре, Мы еще не все сделали, чтобы спасти его.

— Да и поздно выручать Сигму, — сказал Леонид. — Мы не ожидали, что он способен на такое… Не исключено, что он и с нами попытается проделать эту штуку.

— Вы готовы к отражению нападения? — спросила Вера. Она с усилием взяла себя в руки.

— Готовы. Аллан радирует, что его аннигиляторы ждут лишь команды. Разбойнику не поздоровится, если он нападет на нас.

— Если придется принять с ним бой, помните, что на нем Андре.

Корабль зловредов, вынырнув с другой стороны, уже лег на обратный курс, когда заметил нас. Он завернул и пошел на сближение.

Леонид и Аллан запустили аннигиляторы вещества, реакционная масса, сгорая в топках аннигиляторов, вырывалась наружу пространством. Из осторожности ни Аллан, ни Леонид не вовлекали окружающие космические тела в реакцию аннигиляции. В этом пока не было нужды — вражеский крейсер, летя почти со световой скоростью, не приближался ни на километр, навстречу ему мчались такие объемы космической пустоты, что продраться сквозь нее он не сумел.

Со стороны казалось, будто наши корабли, обладая преимуществом в скорости, удирали от преследователя. Если зловреды сами не владели техникой аннигиляции вещества, то им трудно было догадаться, что в действительности мы и не думали никуда двигаться.

МУМ расшифровала гравиграмму крейсера: «Вижу чужой корабль. Сближение не удается. Атаковать на большом расстоянии не могу. Перехожу на сверхсветовую, чтобы вырваться в конус удара».

— Они переходят на сверхсветовую! — крикнула Вера Леониду.