Люди как боги. Книга 2. Вторжение в Персей
Шрифт:
– Командовать кораблями, идущими на прорыв, буду я. Руководство объединенным флотом примет Аллан. Не вешай носа, Леонид. У нас с тобой бывали положения и похуже.
У Леонида раздраженно побелели синие белки глаз.
– Хуже, чем сегодня, – да. Но я не уверен, что через неделю «Волопас» не запутается в треклятой неевклидовой улитке. Риск неизвестности – самый страшный риск. Как бы наш обман не натолкнулся на встречный.
– А есть другой риск, кроме риска неизвестности? Пусть тогда Павел разъяснит нам философскую природу понятия «риск».
Ромеро припомнил
Ловкий ответ оракула привел Аллана в восторг.
– Не возражаю, чтоб и нам дали такой же результативный прогноз. Царство будет разрушено – значит, никаких ничьих. А наше дело – чтобы разрушалось царство врага, а не свое!
Я пошел к Вере, у нее сидела Мери.
– Тебе придется разлучиться с Павлом, – обратился я к сестре. – Операция «Волопаса» – военный маневр, незачем рисковать судьбой политического руководителя экспедиции. Павел будет со мной, а ты переберешься к Аллану.
– Если надо, значит – надо, – ответила она.
– Ты и Астр полетите с Верой, – сказал я Мери. Мери наотрез отказалась.
– Ладно, оставайся на «Волопасе», – сдался я. – Но зачем брать малыша? Поручим Астра заботам Веры. Если с ним что-либо случится, мы же себе этого не простим, Мери!
Когда Мери что-нибудь задевало, она становилась невероятно упрямой. Мне нужно было отложить этот разговор. Потом, остыв, она решила бы по-иному. Это был мой просчет – я стремился сразу поставить точку над «i», а надо было маневрировать.
– Что может случиться с ним – из того, что не случилось бы с нами? – опять, как перед отлетом с Оры, спросила она. – Я жена твоя, он твой сын – мы разделим твою судьбу, какой бы она ни была.
Я больше не спорил.
Со всех кораблей сообщали: «да». Ни один экипаж не постановил «нет», ни один не воздержался. Санкция на обманный маневр была единогласной.
«Волопас» сопровождали «Гончий пес» и «Возничий». Мы ждали известий от Аллана, что атака всем флотом начата. Аллан сообщил, что и новая попытка прорваться развивается неудачно. Неевклидова улитка один за другим выворачивала назад все звездолеты.
– Пора! – сказал я, и три корабля ринулись вперед.
Мы сидели втроем – Осима, Ромеро и я. Осима командовал, мы с Ромеро наблюдали. На оси полета сверкала Оранжевая, в умножителе был виден и шарик ее планеты. Если там обитали враги, они должны были принять какие-то защитные меры, пусть неэффективные, но немедленные. Мы летели, все убыстряя ход, противодействия не было – ничто не показывало, что нас обнаружили. Три звездолета врывались в скопление, как в открытые ворота.
– Слишком хорошо, чтобы было хорошо, – прервал молчание Ромеро. – Оранжевая как бы распахивает нам объятия. Если бы у меня была хоть капля суеверия наших добрых предков, я бы сказал, что она коварно улыбается.
Мы продолжали лететь в ненарушенном пространстве.
–
Аллан передал, что Оранжевая действует очень энергично. Только на направлении прорыва не было признаков активности – похоже, нас действительно заманивали. Но я не мог в это поверить. Нужно было обладать мощью, несравненно превосходящей нашу, смелостью, граничащей с безрассудством, чтоб без спокойно пропустить в скопление три звездолета – после того, что наделал у них один «Пожиратель пространства».
– Разрушители захвачены врасплох, – сказал я Осиме.
Мы пронеслись мимо окраинных одиноких звезд. Уже не только впереди, но и по бокам густо засверкали светила. Мы наконец были внутри Персея.
Корабли Леонида рванулись в район прорыва. Они приближались, количество их умножалось, а в пространство по-прежнему оставалось невозмущенным.
– Кажется, разрушители растерялись и упускают последний шанс на действенное сопротивление, – оценил положение Ромеро, и мы с ним согласились: я – с торжеством, Осима – с удивлением.
Усталый, я задремал в кресле и увидел бредовый сон – первый из серии удивительных снов, так часто посещавших меня впоследствии.
Я был в огромном круглом зале, на темном куполе сияли звезды – но то был экран, а не небо, и я хорошо знал, что вижу проекцию, а не сами светила. Я бежал вдоль стены – круг за кругом, радиусы этих кругов уменьшались, меня по спирали выносило в центр зала. Я туда не хотел – там между полом и потолком реял полупрозрачный шар, я почему-то боялся этого шара, а меня неотвратимо толкало к нему. Я с тоской вглядывался в потолок, чтобы только не смотреть на страшный шар, а на потолке, среди ярких естественных звезд, беспокойно сновали звезды еще ярче, искусственные, – я знал, что это не звезды, а наши эскадры. Аллан упрямо штурмовал скопление, а его так же упрямо вышвыривало назад…
– Кажется, во сне я попал в наблюдательную рубку разрушителей, – проснувшись, сообщил я Ромеро и Осиме. – Павел, вам, историографу экспедиции, надо бы заинтересоваться дурацкими видениями, которые временами появляются в мозгу.
– Действительность фантастичней бреда, адмирал, – мрачно отозвался Осима. – Послушайте депешу Аллана.
Корабли Леонида, следовавшие по проложенному нами пути, натолкнулись на неевклидову метрику и возвратились обратно. Ворота, пропустившие три звездолета, захлопнулись для остальных.
– Посмотрите теперь на экран, дорогой друг, – сказал Ромеро.
У меня сжалось сердце. Несколько минут назад, во сне, я видел примерно такую же картину: множество подвижных светил среди неподвижных. Но тогда эти подвижные огни были нашими собственными кораблями, здесь же нас по всем осям окружали крейсеры врага
– Около двухсот кораблей против трех, – сказал Осима. – Боятся они нас основательно, адмирал!
– И мы докажем им еще раз, что нас надо бояться. Приготовьте корабли к бою, Осима.