Люди крыш. Пройти по краю
Шрифт:
От его вида Женя споткнулась и едва не растянулась на полу. Сказать, что он выглядел скверно, означало сделать комплимент. Щеки ввалились, под глазами залегли лиловые тени, униформа людей крыш превратилась в лохмотья. Рядом с Тимкой сидел угрюмый крысюк и водил над сыном Лунной кошки своими большими, покрытыми чешуйчатыми мозолями, руками.
Женя уже, было, рванула к эфемерному куполу, но ее поймал за плечи Шепот.
— Стой! К нему нельзя!
— Почему?
— Вирус сейчас в активной фазе, Жень. Я не просто так попросил крыланов изолировать Тимофея. Все,
— И кроме меня. Я уже переболела! — Женя быстро рассказала целителю о своем пребывании в лаборатории Глистермана. — Вы ведь его вылечите? Правда?
Шепот отвел глаза в сторону.
— Пока нет. Хмур, — целитель кивнул на крысюка рядом с Тимом, — обещал что-нибудь придумать. Говорит, с коллегами из других фратрий надо словечком перекинуться. Но особо надеяться я бы не стал. Поздно уже метаться. Парню предстоит учиться жить под землей.
Выходит, путь на крыши ему заказан. Он никогда больше не встанет ни на одну Дорогу. Тимке придется стать кошкой, которую закрыли в подвале в компании крыс и запретили гулять по ночам! Женя почувствовала, как горячеют веки и наливается сыростью нос.
— Не реви! — шепнул Тим, приоткрыв один глаз, едва она раздвинула нити и забралась в импровизированный изолятор.
— Не реву! — Нос предательски шмыгнул.
Хмур, не сказав ни слова, вылез из полусферы в единственную дырочку, оставленную крыланами. Решил не мешать. Помочь-то все равно ничем не мог. Расстроенные Аня, Гриша и Федор стояли за мерцающей решеткой, труся подойти ближе. Плевать, подумала Женя, пусть смотрят. Наклонилась и поцеловала Тима в губы. Быстро, чтобы не передумать.
— Ты чего? — отреагировал Тим традиционным вопросом.
— Долг возвращаю!
— А-а-а, жалеешь! — Он опустил ресницы и гордо отвернулся.
— Дурак! — легонько ткнула его в плечо Женька. — У меня, может, прозрение. Я, между прочим, решила под землю переехать и клятву уже дала.
— Какую? — Жертва женского коварства не выдержала и снова приоткрыла зеленую виноградину глаза.
— Не подниматься ни на одну крышу, пока ты не поправишься.
— То есть никогда. Жень, ты понимаешь, что от меня теперь совсем никакого толку? Ты — полиморф, вытащивший весь Край из большой задницы, а я — пустое место. Кошка, которая не может ходить по крышам!
— Ты — мой друг! Можешь, конечно, себя пожалеть. Поплакать немного. Я пойму. Но все равно от меня тебе не отделаться!
— Да мне даже в город не выйти!
— Вот и отлично!
— Что ты сказала? — Тим сел, по-турецки скрестив ноги.
— И только рискни пригласить к себе в гости какую-нибудь губастую русалку!
— Ты ревнуешь? — Его щеки порозовели — терапия приносила свои плоды.
— Размечтался!
— Тогда что?
— Просто у меня на русалок аллергия! И вообще на всяких девиц, которые сами навязываются!
Сжав губы, чтобы не улыбнуться до ушей, Тим сделал вид, что увлечен происходящим на Арене.
Женя проследила за его взглядом и согласилась: происходящее и впрямь выглядело занятным.
— … раз ты, это, Чухонь, Старший Сын Крысоматери, —
Крысюки одобрительно загудели и даже попытались зааплодировать. Чухонь же, напротив, попятился к крысе. Похоже, решил удрать от оказанного доверия.
— Ничей я не сын! Это ты загнул, дядька Хрысь! — испуганно бормотал он, протискиваясь между коренастых тел своих братьев.
Вчерашний задохлик внезапно стал героем и единственным кандидатом в главы фратрии. Но, по старой привычке, он все еще ждал подвоха от своих соплеменников. Вдруг они сейчас хлопнут его по спине и скажут: «Пошутили мы, брат! А ты уши развесил!»
— Сын-сын! — преградил ему путь низенький крысюк в зеленой шляпе. — Зверюшка твоя — одна из ипостасей Великой Крысоматери, голубчик. Заметь, только ипостась. Или аватар. Как больше нравится. До поры до времени она была крыса крысой, разве что размером с половину мамонта, но в решающий момент в малышке проявилась божественная суть. Усек? Крысомать тебя выбрала, чтобы своих чад образумить. То есть Глухого с его дурнями. А если выбрала, значит, ты и есть ее главное дите. Так что носить тебе шапку Мономаха, пока голова не отвалится. Правильно я говорю, братья?
— Правильно! — ответили ему сородичи.
Они смотрели на парня с обожанием и даже не думали шутить. Еще бы! Чемпионат спас, Крысомать приручил — Глухой ему со своим Армагедариумом и в подметки не годится! Расчувствовавшийся Нектар, чья съехавшая набок лазоревая чалма маячила над стрижеными головами крысюков, даже пообещал подарить парню лучшего сына Лапулечки. Обычно распорядитель устраивал аукцион и сбывал глазастую мелюзгу за сумму, равную половине годового бюджета Братства.
— Но я же ничего не умею! — привел последний довод Чухонь.
Серия хлопков возвестила о появлении детей Синей Грибницы.
— Не дрейфь! Научим! — заорали они на разные лады. — А будешь дрейфить, заставим! И вообще, знаешь, какие мы советники! Ты только в штат нас возьми и премии регулярно выписывай, уж мы тебе насове-е-етуем!
— Гимн сначала выучите, шляпки полосатые! — с деланным недовольством прикрикнул на них Хрысь. — А ты, Чухонь, не бойся! Мы все тебе поможем. На то и братья!
Большую Арену пуховым одеялом накрыла тишина. Члены разных фратрий молча расступились, пропуская в центр процессию из бойцов СКК. Они вели понурого Кайзера и еще троих крысюков. Женя немедленно узнала в них Гоблина с парой дружков.
И тут ее сердце совершило сумасшедший кульбит. Она увидела среди людей в камуфляже человека в замшевой куртке. Ей хватило одного взгляда, чтобы узнать шапку посеребренных волос, ироничный взгляд серых глаз и тонкий нос с горбинкой. Это был тот мужчина, который в ее горячечном бреду стоял на берегу высохшего озера. Тот, что так кстати появился на площадке Утеса Света, а потом спас ее, вытащив из соленой воды.
— Кто это? — шепотом спросила Женя, сжав руку Тима.
— Ты не знаешь? Это Морок. Начальник СКК.