Люди - не Боги
Шрифт:
– Он разговаривает сам с собой и прыгает по всей комнате уже около часа.
– И что Вы хотите сказать, что у него приступы от недостатка наркоты в организме?
– Я ничего не хочу сказать, - отошел врач от открытой двери, выйдя на середину коридора, протер носовым платком очки и надел.
– Но мне кажется, это совершенно другие приступы, приступы сумасшествия.
– Платон! Брат! Только я король этого мира, мое превосходство перед вами это доказывает! Одни крылья, выросшие оттуда, откуда надо говорят о многом, - Антон забрался на стол встал на ноги,
Катсуо поздно спохватившись, подбежал к другу уже после того, как тот попытался встать, но неудачно.
– Думаю, нам нужно поговорить с Вами о переводе Антона в клинику по другой части. Боюсь, лечение от зависимости ему уже ничем не поможет, - заявил Григорий Иванович. Свернув платок вчетверо, и спрятав его в левый боковой карман халата, направился вдоль коридора.
– Мария, пойдемте, подготовим документы для выписки пациента.
Молодая девушка, стоявшая возле двери перед палатой, быстрым шагом направилась следом за врачом.
– Да что же это за напасть-то такая?!
– Катсуо постоял немного на месте, затащил летчика на кровать и сунул руки в карманы брюк.
– Посмотри за ним, я схожу за документами, - попросил он Настю.
– И останови ему эту кровь в конце концов!
– последнюю фразу Такаси бросил уже из коридора, удаляясь.
– Как-будто без его просьбы этого не сделала, - вздохнула девушка и прижала вату к ране.
***
Они перевели меня из одной клиники в другую, эти люди, которые ничего не понимали в медицине, но все же звались врачами. Меня по-прежнему мучала нехватка волшебного порошка, от которого появлялось желание жить, но и его отсутствие больше не заставляло думать о смерти. Появилось нечто, что во много раз ужаснее этого. Это то, чему невозможно дать название, или описание. Это то, что увидеть мог только я, но и желать увидеть это не стал бы даже врагу. Моя психика рушилась к чертям!
Меня пичкали какими-то лекарствами по три раза в сутки, наивные твари. Думали, я буду травиться чем попало и наслаждаться остатком здравого ума?!
– Ха!
– я испугался собственного голоса, когда мой смех вырвался в тишину комнаты, окружавшей четырьмя пустыми стенами.
Сколько я провел дней в одиночестве? Пять? Десять? Может двадцать?! Сбившись со счету, больше не ждал, что еще когда-то в этом страшном замкнутом помещении появится человек, которого на самом деле любил, а не призирал. Да, я винил себя за то, что наговорил много лишнего и не достоин прощения, за это уже наказан Богом на всю жизнь.
– Богом? Кто сказал, что Бог наказал?
– мой внутренний голос так и ловил меня на каждом слове и везде искал подвох.
– Ты сам себя наказал!
Возможно, так оно и есть, ведь все что у меня было, я променял на дорогостоящее удовольствие, которое, по сути, кроме денег ничего не стоило. Только в этом замкнутом помещении я осознал, как одинок.
Мне составлял компанию такой же одинокий стул, стоявший в темном углу комнаты, ни разу не тронувший с места. Он смотрел на меня, и злобно ухмылялся,
Напополам каморку делила почти голая кровать, и лишь тюфяк смягчал пружины, прогибающие до самого пола. Подушка и простыня томились в ожидании своей очереди у двери. Я забыл, что моя постель не заправлена. Отсутствие штор позволяло видеть, как в воздухе без конца кружилась пыль.
В верхнем углу, над стулом, ближе к ночи, так же как и этот неприятель, таращила на меня свои глаза-пуговицы какая-то тварь. Она растекалась и увеличивалась, тянулась по потолку смертельно холодными руками ужаса, с легкостью заставляя сжаться от страха.
Я хотел бы знать, когда все это закончиться, но в ответ всегда стояла полная тишина. Мои одеревеневшие пальцы переставали иметь свойство двигаться, периодически замечая, как из-под кожи вырастали мелкие листья. Страх загонял меня в пустой угол напротив одинокого стула и пробивался сквозь тело толстенными корнями, обвивая холодный пол. И вновь передо мной снова появились две феи, их окружали джунгли - этот зеленый сказочный мир.
– Конт, без тебя этот мир рушится на куски, ты должен вернуться, иначе ничто уже не спасти!
– прыгал на камне маленький человечек с крылышками на пояснице.
– Я?
– я тыкнул себя пальцем в грудь.
Он мотнул в знак согласия и указал пальцем в черно-красную даль горевшего поля.
– Я Антон, а не Конт.
– Нет!
– тот же фей помотал головой и указав на всех по очереди: - Я Платон, она Тесс, а ты Конт. Вспоминай, ты должен все вспомнить, ты должен нас спасти от разрушения твоего мира. Не может все так печально закончится!
– Каким образом я могу помочь?
– уже не обращая внимания на прорастание стволов из рук, мой мозг пытался сосредоточиться на задаче, которую требовалось решить незамедлительно.
– Просто вернись!
– Платон нервно махнул руками и подошел очень близко.
– Как?
– пусть я и сошел сума, но еще что-то здравомыслящее оставалось в голове. Я понимал, что не могу попасть в мир фей, не только потому, что человек, но и…
Далее происходящее мне было узнать не суждено, только где-то далеко слышал, что что-то говорили врачи. Они нашли все мои залежи таблеток во рванине тюфяка, и как только догадались туда заглянуть. И еще, кажется, я слышал совсем рядом знакомый голос, который нервно повторял: “Что с ним?”, но никто так и не ответил, либо я уже не слышал ничего.
Глава VII
Платон сидел на Конте и водил ножом по груди, девушка вбежала в помещение с палкой в руках и замахнулась, но фей успел уклониться и свалился к полкам в левом углу. Одна из деревянных расписанных дощечек свалилась ему на голову и отскочив, ударила по вооруженной руке. Нож выпал.
– Ты с ума сошла?
– подобрал он выпавший нож.
– Не дам убить папку, не дам!
– Тесс была настроена серьезно, и если понадобится, ударит дядечку и даже не раз.
– Да не буду я его убивать и не собирался, - остыл черноволосый и отложил лезвие в сторону.