Люди Приземелья
Шрифт:
– Что ж, – сказал он. – Все в порядке.
В голосе его сквозила радость. Отчего? Только ли в том дело, что ты, Кедрин, жив и здоров? Или…
Ведь ты болел, судя по осенним листьям, не меньше месяца. А он был там. Многое могло произойти за это время… Кедрин стиснул зубы.
– Хотелось увидеть тебя, Кедрин, перед тем, как…
Перед чем, интересно…
– …как уйти. Завтра уходим.
– Куда? – выговорил наконец Кедрин. Велигай удивленно поднял брови.
– За ними, конечно. «Джордано» готов.
Погоди, погоди. Мне тут не все ясно…
– Вы уходите? Но вам же…
– Было запрещено? Да. Ну и что же? На этот раз пойду именно я. Ведь мы не построили нового корабля, а восстановили старый. А кто знает «Джордано» лучше, чем я? Пришлось с этим согласиться даже медикам.
– Я понимаю. Поздравляю вас.
– Вот именно, – сказал Велигай. – Поздравь. А пришел я, собственно, проститься с тобой и передать: мы помним. И понимаем, что ты помог нам очень основательно.
– Наверное, вы все меня презираете за нарушение?
– Конечно, мы строго наказываем тех, кто нарушает наши законы. Но ты сделал это ради жизни людей. Так что возвращайся. Все будут очень рады видеть тебя. Это я и хотел сказать. Отдыхай. Ты еще нуждаешься в отдыхе.
Велигай поднялся.
– Конечно, тебе привет от всех. От улетающих и остающихся.
Кедрин вытянул руку.
– Одну минуту… Кто летит?
– Целый экипаж. Из наших, с Пояса? Дуглас, Тагава…
Велигай остановился. Слабо усмехнулся.
– Она не летит.
Кедрин откинулся на подушку. Они немного помолчали.
– Ладно, – сказал Велигай наконец. – Мне пора. Прости. Ждут люди. Да и звезды.
Он повернулся. В дверях халат снова взвился от легкого сквознячка. За дверью Велигай с кем-то заговорил.
Шаги его и резкий, курлыкающий голос прозвучали и затихли вдалеке.
В рабочем пространстве толпилось необычно много людей. Все четыре смены. Просто говоря, было тесно. Сегодня праздник монтажников: День корабля. Люди создали этот корабль, и поэтому праздник веселый, но они и расставались с ним, и это вносило долю грусти.
Люди висели в полуметре от зеленоватой брони Длинного корабля. Внешняя крышка главного люка была распахнута. Потом раздалась команда, и монтажники разлетелись в стороны, открывая широкий канал, по которому уже шел катер.
Он приближался. Велигай стоял в скваммере на откинутой площадке звездолета, пока – в одиночестве. Но катер все приближался, и все знали, кого он несет в своей объемистой кабине.
Катер плавно повернул, и хотелось верить, что и сам он слегка изогнулся в повороте, настолько красивым было это движение. Затем, выбросив голубоватое облачко, катер замер напротив открытого люка.
Установили переходник. Это был праздничный переходник, прозрачный. И каждый монтажник видел, как открылся люк катера и из него стали появляться люди.
Это были новые хозяева корабля, до этой минуты принадлежавшего еще людям Звездолетного пояса, и в первую очередь – монтажникам. А теперь пришли пилоты. В ярких мягких костюмах они выходили из катера, проходили по прозрачному переходнику, приветствуя монтажников, столпившихся в пространстве. Потом они исчезали в разверстом люке их нового дома, называвшегося «Джордано».
Велигай успел тоже скрыться в глубине, но потом появился опять, на этот раз без скваммера. Он встретил второго пилота и своего помощника. Они улыбнулись друг другу: может быть вспомнили полет на маленьком кораблике по имени «Зеленый кузнечик».
Второй пилот был последним; люк катера закрылся. На площадке звездолета стоял теперь снова один Велигай; вот он поднял руку, прощаясь со всеми. Монтажники взметнули правые руки скваммеров, прощаясь в свою очередь с человеком, само имя которого очень много значило для них. Потом крышка люка медленно поползла вверх, навстречу ей изнутри выдвинулась вторая.
Светлое пятно закрылось, тотчас же раздалась команда. Монтажники заняли заранее определенные позиции. Тело корабля еще миг блестело в лучах прожекторов. Потом внезапно вспыхнули все иллюминаторы и опознавательные огни, и корабль превратился в лучащуюся драгоценность. Трудно было поверить, что это они, монтажники, создали такое чудо, а еще вернее – воскресили его, вернули к жизни, к походам и подвигам. Потому что подвиги совершают не только люди, но и корабли…
Проба огней была всего лишь началом последних, предстартовых испытаний корабля. Теперь освещенный «Джордано», казалось, шевелился: открывались и закрывались грузовые люки, выдвигались смотровые площадки и мостики, поворачивались, втягивались и вытягивались антенны, и каждый раз кто-то из монтажников – тот, что монтировал этот мостик или антенну, горделиво взглядывал на соседей, хотя все заранее знали, что ни одно устройство не может отказать.
Корабль шевелился, как ребенок, двигающий ногами и руками просто потому, кажется, что движение доставляет ему радость. Но на самом деле все эти движения означали, что «Джордано» уже готов к работе. Челюсти люков захлопнулись, выдвинулись нужные и втянулись лишние пока антенны. И, казалось, еще тише стало в уже и без того безмолвном пространстве.
Уходил сын Звездолетного пояса, и ему предстояло увидеть еще много нового, а здесь оставалась память, которая должна была помочь родиться новым кораблям. Уходил; все ждали этой минуты, и, как всегда, никто ее не заметил. Но «Джордано» уже не висел на месте: погасла одна звезда, вторая, и вот движение стало уже заметным, и едва видимое глазом голубоватое облачко дрожало в зоне выхлопа стартовых двигателей. Звездные же будут включены лишь вдалеке от планеты. Корабль уходил, сверкая, как созвездие, равный среди равных во Вселенной, небесное тело галактического ранга. Никто бы не взялся предсказать его вторую звездную судьбу, но все знали, что она будет прекрасна… А ход корабля все убыстрялся, корабль торопился в вечный день Пространства – потому что не может быть ночи там, где сияют миллиарды солнц.
На орбите Трансцербера нетерпение достигает апогея.
Все знают, что «Джордано» в пути. Все знают, что скорость корабля велика. Но, хотя скорость «Транса» меньше, он находится куда ближе. Светлая точка словно бы и не приближается, но яркость ее с каждым днем нарастает. Люди сравнивают скорости и расстояния, переводят их в дни, потом в часы. Они делают это и в уме, и с помощью вычислительных машин.
Сначала кажется, что «Джордано» успеет. На «Гончем псе» царит праздничное настроение. Но неугомонный Транс как будто снова немного увеличивает скорость. Вот непонятное тело! Если бы научный образ мысли не обязывал ко многому, то, пожалуй… Но сейчас это, в общем, уже все равно.