Люди в черном
Шрифт:
— Давай, братья, налегай на то, что бог послал. Угощайтесь. Самогон — первач, почти спирт, аккуратней. Дряни нет, напряги с ней сейчас в поселке.
Выпили, закусили, закурили.
Серый спросил:
— А вообще, что за житуха сейчас?
— Это смотря о чем ты спрашиваешь, — ответил, прищурив глаз, дед Ефим, который лишь пригубил свой стакан.
— О том, что вот волю дали, а куда с ней? Что за жизнь кругом? Мы же ее через клетку и видели.
— А что жизнь? — отвечал дед Ефим. — Она для кого как обернется, кому
— Знать-то знал. Я вот о чем, дед! Мы с Малым здесь, на зоне, слышали, что некоторые, как откинутся, на «рыжье» в тайгу уходили. В артели там разные. Правда это?
— Дома-то что, никто не ждет?
— Где он, дом этот? Был, да весь вышел, — ответил Серый. — Моя с другим живет, семья, вишь ли, у них. Туда дороги нет! А Малой — сирота, как паспорт получил, так и сел. Нам ехать некуда!
Малой поддержал товарища:
— Никто нас, дед Ефим, не ждет. Мы на зоне уже думали, решили, если получится, за эти места зацепиться.
— А кто тебе помешать может? Человек живет, где хочет! Хочешь жить здесь — живи, хочешь — кати на юга, ты свободный человек!
— Ну кто знает, может, тута какие свои особые законы?
— Законы для всех везде одинаковые, запомни это, паря. А вот насчет работы… — старик задумался, скрутил цигарку, закурил.
Серый и Малой смотрели на него.
Пауза затянулась надолго. Наконец дед Ефим спросил:
— Работу, значит, рассчитываете тут найти? В тайге-то самой хоть раз были? Жили в ней? Знаете, что это такое?
— Откуда? Не приходилось, — ответил Серый.
— То-то и оно, что не приходилось. Тайга это, брат, тебе не просто лес! К себе она легко пускает, вот только обратно отдает с трудом! Тайгу понимать надо! И привычку таежную иметь!
— Привычка со временем приходит. После колючки ко всему привыкнуть можно!
— Можно! Согласен! Только не любит тайга чужаков.
— Так помоги, вразуми, научи! За нами не станет, я верно говорю, Малой?
— Верно!
— Ладно! Поглядим! Не пьяный это разговор. Вы давайте расслабьтесь пока. Чего сразу о делах? В себя придите. Зона, она тоже долго от себя отпускает!
Он разлил по стаканам спиртное:
— Давай, братва, за тех, кто там, за колючкой, остался. За тех, кто срок свой тянет!
— Давай, дед Ефим! Правильные слова говоришь. За тех, кто на зоне!
Выпили. Молча закусили. Малой откинулся с блаженной улыбкой на теплую стену печки:
— Спасибо тебе, дед, за хлеб, за соль, за приют. Все ништяк! Одну бы просьбу…
— Говори, чего замялся?
— Да ты сам должон понять. Столько лет и без бабы! Нельзя ли тут, дед, шалав хоть каких найти? Платить нечем, но, может, кто так, из тех, что без мужиков живут! А, дед? С этим можно че придумать?
— Баб вам? — дед неожиданно улыбнулся.
— Ты чего? — спросил Малой.
— Да так! Вспомнил, как сам вышел. Напомнил ты мне кое-что!
— Ну ты че, в натуре? Все будет ништяк! Мне бы потолще, дед, а? Не жлыгу шпальную. Это Серому по херу какую, а я толстушек уважаю, постарайся, дед Ефим.
— Какие будут. Пошел я. Организую вам бордель, кувыркайтесь. У меня дела, буду часов в одиннадцать. Двери со двора на вертушку прикроете. Баб на ночь не оставлять, да я их сам предупрежу, со стола все уберете. Если еще выжрать захотите — там, в сенях за лавкой, еще литр. Найдете!
— Ну, дед Ефим, спасибо тебе! Настоящий мужик, в натуре! Не забудем, — провожал старика Малой в предвкушении скорого разврата.
— Поглядим! Из дома ни ногой. Не вздумайте по улице шарахаться, а то воля в момент кончится, менты здесь хуже псов цепных. Предупреждаю! Да и меня подставите, коли сгорите. Дома кайфуйте, горемыки!
— Базара нет! Сделаем, как сказал, отвечаю! — Малой приложил руку к сердцу, закрывая за дедом дверь.
Ефим вышел на улицу, накрылся все тем же плащом с капюшоном под усилившимся дождем и повернул к центру поселка.
Недалеко от церкви он подошел к дому с покосившейся калиткой, вошел во двор. К нему метнулся лохматый и злющий пес по кличке Бес. Узнал гостя, спрятал клыки, завилял хвостом, гремя огромной длинной цепью.
Дверь дома открылась, в проеме показалась широкая прыщавая физиономия женщины лет сорока.
— Кого это там принесло? — спросила она.
— Не узнала, Зинка?
— Дед Ефим? Чегой-то решил наведаться?
— А то не знаешь? Ну хорош базарить, в дом думаешь приглашать или хахаля какого пригрела?
— Хахаля! Скажешь тоже! Только ты и можешь помочь бедной женщине в таких делах, проходи!
Дед Ефим прошел в сени, снял плащ, сапоги, вошел в комнату, где, как обычно, все было разбросано. Неопрятное жилище неопрятной женщины. Старик сделал ей замечание:
— Зинка! Ты хоть бы в собственной хате порядок навела! Живешь, как в свинарнике, в натуре. Ладно бы мужик, но ты же баба!
— Ты че, стыдить аль учить меня жизни явился, старый хрен? Али еще чего надобно? Если мозги мне сношать, то вали отседа. Кому какое дело, как я живу? Как хочу, так и живу, понял? На остальное мне плевать! Так с чем пришел, Ефим?
— Ладно! Жаль, разувался.
— Ничего твоим портянкам не будет, так говори, я слушаю тебя!
— Живи ты, Зинка, как знаешь! А к тебе дело есть, работа!
— Что за работа?
— Ну не придуряйся.
— И все же? Интересно мне, спасу нет!
— У меня дома два бывших зэка, только из зоны откинулись. Теперь поняла, что за работа?
— Как не понять? — заулыбалась Зинка. — Изголодались твои гостюшки?
— Изголодались!
— А я должна прихоти их исполнить, так?