Люди в сером (Трилогия)
Шрифт:
И с этого момента ничего остального вокруг, казалось, не существовало. Одно только желание – пройти мимо деревьев и погрузиться в молочный свет, теперь казавшийся очень теплым, – полностью овладело им.
Георгий преодолел еще несколько метров по-пластунски, а затем поднялся на четвереньки, безразличный к опасности. Дальше он шел уже во весь рост, не обращая ни малейшего внимания на ветки, шишки, камни, кусты и траву под ногами. Он двигался уверенно, видя перед собой только светящийся туман. Сероватый по краям, белый свет становился особенно чистым и ярким в центре.
Шаг
В глазах почернело. И вдруг все кончилось. Сила, влекущая его к свету, исчезла. Георгий в тот же момент вынырнул из забытья и вдруг услышал приглушенный голос:
– Давыдов, обыщите его!
Пока его не схватили за руки, Георгий дотянулся до лица и понял, что на глаза нацепили повязку. Хотел сдернуть, но кто-то чужой скрутил ему кисти. Успел только заметить, что стоит спиной к молочному сиянию. Постепенно здравомыслие возвращалось к нему.
– Что происходит? – спросил он, чувствуя, как чьи-то руки обшаривают его, стягивают с шеи «лейку».
– Это у тебя спросить надо! – раздался в ответ рассерженный и глухой голос. – Как ты здесь оказался?!
Георгий задрал голову и под краем повязки увидел офицера, почти целиком укрытого плащ-палаткой, почему-то в противогазе с темными светофильтрами на стеклах. Такой же противогаз со светофильтрами был и на рядовом, стоявшем рядом с офицером и державшим Волкова на мушке своего автомата.
Его крепко стукнули сзади, заставили склонить голову.
– Не вздумай бежать! Шагай!
Георгий не сопротивлялся. Его подтолкнули в спину, и он пошел вперед наугад, видя под повязкой только собственные ноги. Позже заметил колеса машин, значит, дошли до «Уралов». За ними оказалась палатка. Офицер отпихнул полог и, введя Георгия внутрь, сдернул с него, наконец, повязку.
В глаза ударил яркий искусственный свет – Волков не мог не заметить, насколько этот свет безжизненный в сравнении с той молочной белизной, теплота которой еще помнилась ему.
В палатке он увидел нескольких человек в форме. Они вначале показались безликими. Но один из присутствующих неожиданно выдвинулся вперед и удивленно воскликнул:
– Ба! Кого я вижу!
Это был краснорожий «майор». Только теперь на нем сидел китель полковника КГБ, и Георгий с неудовольствием подметил, что, когда раздавал гостям из Москвы клички, ошибся в звании. Н-да, если этот хряк с красной мордой – полковник, то кто же были тогда те двое, которые казались явно старше по званию? Неужто генералы, равные Корсунскому, сподобились снизойти до поездки в задрипанный Карельск?
– Волков. Георгий Ефимович, если не ошибаюсь? – с поганенькой улыбкой произнес красномордый «майор-полковник».
Георгий усмехнулся в ответ.
– Представьтесь, пожалуйста! – сказал он, придавая своему голосу легкую развязность.
– Ты мне пошути еще! – Улыбка краснорожего все так же не предвещала ничего хорошего.
– Протокол допроса вести будем? – спросил кто-то из офицеров.
– Да, под запись давайте! – согласился полковник.
Георгия провели в угол, где стоял складной походный столик, и усадили на табурет. Откуда-то приволокли магнитофон – заграничный, больше подходящий для компании какой-нибудь «золотой» молодежи. Георгий как-то видел такой у Савелия, который любил хвастаться импортными вещичками. Один из офицеров принес фотоаппарат, отнятый у Георгия во время обыска. Засветил пленку.
Полковник взял еще один табурет, грузно уселся напротив. Удостоверившись, что больше ничто не мешает правильному началу, он задал первый вопрос:
– С какой целью вы проникли на охраняемую территорию? – Улыбки на лице уже не было. Если полковник и оставался похожим на хряка, то очень серьезного – дикой кабаньей породы. С такими в самом деле не шутят.
Но Георгий заставил себя улыбнуться.
– Представьтесь, пожалуйста! – произнес он, прекрасно осознавая, что сейчас за этим последует.
– Ты, дерьмо, видно, не врубаешься!.. – недобро придвинулся полковник, но тут же отпрянул, понимая, что со своей комплекцией может запросто рухнуть вместе с пошатывающимся столом.
Поняв, что Георгий стал свидетелем его конфуза, полковник взвился коршуном и, обойдя стол, в одно мгновение очутился рядом.
– Я могу тебе объяснить, чем закончатся твои ужимки! – Он навис так близко, что на потном лбу можно было разглядеть вздувшиеся вены. – Ничем хорошим, поверь мне! Где твои сообщники?! Караульный говорит, что видел еще одного человека в камуфляже! Это так?!
– Представьтесь, пожалуйста! – все с прежней настойчивостью повторил Георгий.
На лице полковника снова появилась улыбка. Он нетерпеливо вздрогнул, словно хотел ударить Волкова прямо сейчас, но отшагнул, как будто передумал. И даже отвернулся, картинно изображая, насколько возмущен поведением допрашиваемого. Но Георгий уже почувствовал – все это фикция, одно лишь желание причинить жертве как можно больше унижения. Сейчас полковник развернется и ударит!
И это будет мощный удар (у полковника могучие руки) – с месивом крови и крошевом зубов.
Георгий внутренне собрался. Мешали только вязки на руках. Но он успел отклониться в сторону в миг, когда кулак полковника должен был въехать ему в зубы. Они оба завалились на пол – полковник от того, что потерял точку опоры, Георгий – под его немалым весом.
– Сука! Падла! – орал краснорожий, завалившийся на Волкова всем телом.
Теперь ничто не мешало полковнику отомстить. На Георгия обрушился град ударов – в ребра, плечи, в шею, в лицо. Он почувствовал, что губа его лопнула, и кровь брызнула на китель полковника. Тот замер на секунду, глядя на пятно, и уже, найдя новый повод, готов был продолжить, но в этот момент в палатку кто-то влетел с шумом.