Люди зеленого царства
Шрифт:
Это был нервный центр, щит управления, а старший клерк — главный оператор. Он был всегда начеку, вечно в напряженной работе, безжалостный, вместилище всей информации, как бы таблица с цифрами для перия дораи.
Прием у перия дораи бывал раз в две недели и проводился как настоящий «дарбар» (заседание совета). Его помощники, служащие и старшие кангани созывались для встречи с ним в два приема. Первыми являлись помощники. Служащие и старшие следовали за ними в установленном порядке. Последние, как говорили, подобно туземным вождям, знали тайные заклинания, которые помогали завоевать расположение перия дораи. Они носили талисманы на теле, но вообще считалось, что только старший клерк может повлиять на общую атмосферу и смягчить неблагоприятное впечатление от других.
Обычно дарбар длился не больше часа. За эти шестьдесят минут многие дела, как-то: покупка одеял-накидок для наступающего дождливого сезона, тканей, зерна, а также всевозможные расчеты и контракты доводились до сведения перия дораи. Получив его одобрение, все эти дела передавались на исполнение старшему клерку.
По обычаю раз в полгода перия дораи отправлялся на охоту. Подготовка начиналась за несколько недель. Все было предусмотрено. Все обязанности были распределены, назначались ответственные за каждое дело. И целый караван с припасами, поварами, загонщиками и псарями предшествовал выезду перия дораи, который обычно отправлялся через два дня в компании соседа и со сворой собак. Обняв на дорогу мужа, жена перия дораи ворковала: «Желаю удачи! Пока!» Перия дораи махал ей рукой и садился в охотничью коляску.
Пока перия дораи находился в Яле или в джунглях Махавели, охотясь на диких зверей, его жена, преисполненная чувства долга, направлялась в контору и внимательно изучала отчет о работе, составленный служащими. Она тщательно сравнивала все отчеты, выясняя, как шли дела в последнем квартале.
Иногда жена перия дораи предпочитала встречать Новый год в бунгало, а не в местном клубе или в шикарной по тем временам гостинице «Квинс отель» в Канди. Это было целое событие, которое обсуждалось без конца на плантации, и особенно — ее друзьями. Сразу же после рождества каждый уголок в бунгало убирался в соответствии с требованиями момента, когда на смену старому году приходил новый. Корзины и ящики с едой и напитками, а также неизменная индейка доставлялись специальным транспортом. В такие дни жена перия дораи вертелась волчком, давая указания, куда все это разместить.
Накануне Нового года суета в большом бунгало была невообразимая. Кухня превращалась в настоящую фабрику, перерабатывавшую всевозможные продукты и изготовлявшую деликатесы. Ароматы, исходившие из кухни, разносились по всей округе. У хозяйки дома было под рукой несколько молодых помощников перия дораи, готовых выполнить все ее поручения.
В семь часов вечера собирались гости: перия дораи с женами и их помощники также с женами прибывали целыми толпами. Каждому из них хозяйка умела сказать что-нибудь приятное. Подобно воде, стоящей всегда на нужном уровне, перия дораи и их жены составляли особую группу, в то время как их помощники со своими домочадцами, зная свое место, жались в сторонке. Наконец подготовка с помощью прислуги была завершена. Жена перия дораи, словно дирижер, умело руководила всем на зависть своим соседкам. Танцами, едой и выпивкой они проводили старый год. Еды было так много, что не только все наелись до отвала, но и много было выброшено. Напитков тоже было множество и прохладительных, и горячительных. Помощники дораи, придя в самое лучшее настроение, запели веселые песенки «Моя Анни так прелестна» и «Он такой веселый парень». Так пришел Новый год — среди запаха пота и аромата жареной индейки. А один изобретательный помощник дораи ухитрился встретить его лежа на крыше гаража.
Видные люди на плантации, верхушка служащих и старшие кангани имели право принести поздравления и подарки жене перия дораи. У них был свой способ добиться у нее аудиенции. Они приходили особой дорогой к веранде жены перия дораи, чтобы засвидетельствовать ей свое почтение. Рядом с ней, как принц-консорт, молча стоял перия дораи до самого конца этой церемонии.
Перия дораи был на все руки мастер и владел всяким добром. Для успокоения своих нервов он иногда ездил ловить рыбу в тихих водах Нувара Элии. Когда он отправлялся с женой как будто на рыбную ловлю, старший помощник брал бразды правления в свои руки. Его считали несговорчивым, «трудным орешком» и т. п. Старший клерк и другие служащие старались не попадаться ему на глаза, но он, как поговаривали, «ловил их и жарил на огне без масла». Тогда появлялся перия дораи, как раз вовремя, чтобы спасти их.
Время шло, и положение перия дораи менялось. Он принимал новое назначение в главную контору компании в Коломбо или же переходил на службу в более крупную компанию.
Еще задолго до этого всюду царило напряженное ожидание. К тому же появились страшные предзнаменования: птица, жившая на одиноком дереве на вершине скалы, в неурочный час издала жуткий крик, а собака конюха завыла. Были и другие знамения, которые не предвещали ничего хорошего. Наконец стало известно, что перия дораи покидает плантации в связи с его назначением в главную контору компании в Коломбо. Эта новость потрясла всех. Старший клерк, главный технолог и старшие кангани пришли на работу мрачные. Некоторые проливали слезы в связи с предстоящей разлукой со своим хозяином. Лишь перия дораи был невозмутим.
За неделю до его отъезда на площади перед фабрикой была проведена прощальная церемония. Помощники, служащие и старшие кангани собрались здесь, чтобы выразить благодарность перия дораи за его покровительство. Кульминационным моментом этой торжественной церемонии был солидный адрес, прочитанный и поднесенный старшим клерком. Затем вся группа сфотографировалась. В центре группы находились перия дораи и его жена с цветочными гирляндами на шее.
Перия дораи уехал. Затем прибыл новый. «Король умер! Да здравствует король!»
В конце концов, перия дораи был некоронованным правителем в этом зеленом царстве.
Человек без гражданства
Этот день показался Мутхиа очень коротким — его последний день на чайной фабрике. Уйти с фабрики и никогда больше не возвращаться — нет, это было что-то непостижимое, невозможное. Пятнадцать лет его юности зачеркнуто сразу, одним махом. Даже ручки на дверях сортировочного цеха стерлись от постоянного прикосновения его рук. Он пришел в этот цех, когда ему было всего пятнадцать лет. С тех пор фабрика стала его миром и делом его жизни.
И вот три месяца назад, как раз накануне его паломничества в Мадуру, все вокруг стало действовать ему на нервы. Непрекращающийся грохот колес машины и просеивающие лотки с их монотонным движением угнетали его. Из-за этого работа казалась тяжелой и нескончаемой. Но сегодня он ощущал какой-то странный ритм в общем движении, который соответствовал биению его сердца. Вот уже все женщины и мужчины ушли домой, а Мутхиа задержался, чтобы окинуть все последним взглядом. Сортировочный цех, такой всегда серый и скучный, вдруг показался ему совсем другим. Мутхиа остро почувствовал запах пыли и свежего чая, новыми глазами увидел огромные неподвижные колеса, полные скрытой силы, готовые в любой момент прийти в движение. Пятнадцать лет его жизни прошло под стук просеивающих лотков и грохот колес машины.
«Завтра, — думал он, — другой займет мое место. И вновь в сортировочном цехе будет обычная суета, как будто ничего не случилось. Все будет на своем месте, только меня не будет. Как странно складывается жизнь! В конце концов, любого можно заменить».
С глубокой грустью, как будто он оставлял здесь частицу самого себя, Мутхиа вышел из фабрики на дорогу. Да, вот она, дорога, но без завтра, без будущего. Он смешался с толпой возвращающихся домой рабочих. Бессознательно почувствовал, что потерял ту нить, которая связывала его с этими людьми. Давно знакомая картина утратила для него свой смысл.