Люди Зимнего дворца. Монаршие особы, их фавориты и слуги
Шрифт:
Несмотря на довольно свободные нравы того времени, Екатерина II старалась локализовать встречи с любимым человеком комнатами личной половины в юго-восточном ризалите Зимнего дворца. В апреле 1774 г. она сообщала фавориту: «Я пишу из Эрмитажа, где нет камер-пажа. У меня ночию колика была. Здесь неловко, Гришенька, к тебе приходить по утрам».
Письма Екатерины II к Г. А. Потемкину буквально дышат страстью: «Право, пора и великая пора за ум приняться. Стыдно, дурно, грех, Ек[атерине] Вт[орой] давать властвовать над собою безумной страсти» (после 19 марта 1774 г.); «Гришенок бесценный, беспримерный и милейший в свете, я тебя чрезвычайно и без памяти люблю, друг милой, цалую и обнимаю душою и телом, му[ж] доро[гой]» (после 8 июня 1774 г.). И таких записок очень много.
Был у влюбленных и свой «язык». Тогда, в 1774 г., 45-летняя императрица, искреннее любившая 35-летнего Потемкина, называла его «золотым фазаном», «юлой», «дорогим мужем», «миленьким», а себя «служанкой» и «любящей верной женой»: «С[упруг] м[ой] ми[лый] остаюсь в[сегда] л[юбящей]
Любопытно, что исследователи не прошли мимо любовных писем императрицы, сделав их основой для составления некоего словаря любовных словечек, бывших в ходу у несомненно одаренной литературным даром Екатерины II [40] .
40
Вот некоторые из них: ангел, ангел мой; батинька, батинька-голубчик-милый, батинька-душа, батинька-сударынька, батюшка-голубчик, батя; владыко и cher epoux (дорогой супруг); голубчик, голубчик милой, Гришенок мой, Гришенок бездонный, безпримерный и милейший в свете, Гришинька, Гришинька друг мой, Гришатка мой собственный, голубушка, голубчик-друг-сердечный, голубчик-батинька; душа милая, друг милый, друг собственный, душа милая-голубчик, душенька, душечка, душа моя милая, душенок мой дурак, дорогия сладкия губки, душатка милая, душечка милая, душечка, душа; жизнь, индейский петух, казак, кот заморской, лев в тростнике, милой, милушка, милуша, миленькой, милая душа, милой и бездонной мой, милой мой и прелюбезной друг, милой друг, милая милюша, милая милюшечка Гришинька, мамурка, милая Гришифишечка, милюша милая, милюха милушенька, моя жизнь, мой дорогой, моя душа бездонная, Москов; нежный муж; павлин, радость, сударушка, сударка, славной и сладкой, сударка миленькой, собственной мой милой, сокол мой дорогой; татарин, тигр, шалун, яицкой, Пугачев, Яур (?). Cher epoux (милый супруг), mon cher ami, та perruche (мой попугайчик), m’amour (любовь моя), morbleu (чорт возьми, тьфу пропасть!), mon bijou (моя драгоценность; сокровище), mon ami, топ beau faisan dor (мой прекрасный золотой фазан), mon mari (мой муж), топ cher et bien aime epoux (дорогой и возлюбленный супруг), mon toutou (амка, гамка, вавка). См.: Язык любви сто лет назад / Сообщ. И.А. // Русская старина. 1878 г. Т. 23. № 11. С. 543–544.
Впрочем, на следующий, 1775 г., императрица не менее искреннее писала очередному любовнику – графу П. В. Завадовскому: «Петруса, ты смеесся надо мною, а я от тебя без ума. Я же улыбку твою люблю беспамятно. Петруса милой, все пройдет, окромя моей к тебе страсти. Петруса, мне оставляешь одной тогда, когда его хочется видит. Петруса, Петруса, прейди ко мне! Сердце мое тебя кличет. Петруса, где ты? Куда ты поехал? Бесценные часы проходят без тебя. Душа мая, Петруса, прейди скорее! Обнимать тебя хочу. Душа моя, ласка моя всегда одинака; я тебя люблю, как душу; я спала слишком много и от того голова болит; нога же, кажется, не в пример луче вчерашнего. Прощай, душатка» [41] .
41
Письма императрицы Екатерины II к гр. П. В. Завадовскому (1755–1777 гг.).
Портрет великих князей Александра и Константина. Работа цесаревны Марии Федоровны. 1791 г.
Неизвестный художник. Портрет великого князя Константина Павловича. Пастель. ГРМ
Самыми большими и постоянными фаворитами Екатерины были ее внуки – Александр и Константин. Их она любила, как любит всякая бабушка. Она их растила, воспитывала, выбирала им жен и строила в отношении них далеко идущие планы.
При этом внуки, даже повзрослев, продолжали оставаться для императрицы детьми, и все связанное с их детством она бережно хранила. Когда в 1831 г. вскрыли один из опечатанных комодов императрицы, хранившийся в дворцовой кладовой с 1796 г., то там среди прочего нашли детские вещи, столь дорогие для бабушки: «В узелке детское белье и именно: три пеленки, два бархатных пунцовых свивальника, бумажное одеяло, одна подвязочка и пять ветошечек… В узелке же: детский шелковый шлафрок, одна пара детских бумажных чулок, батистовый фартучек, бумажный нагрудничек, вязаная бумажная фуфаечка, три шапочки» [42] .
42
РГИА. Ф. 468. Оп. 5. Д. 13. Л. 2 // Об открытии комода, поступившего в Кабинет Его Величества после кончины блаженныя памяти Государыни Императрицы Екатерины II, и об отправлении некоторых из вещей к разным лицам по назначению г. министра Императорского двора. 1831.
Именно благодаря Николаю I сохранились «военные вещи» Екатерины II: «Мундир генеральский зеленого сукна шитый по мужскому с красным воротником и обшлагами; Мундир Преображенского полка зеленого гарнитура; Мундир Семеновского полка; Мундир Измайловского полка; Мундир Конно-гвардейского полка синего гарнитура; Мундир Кирасирского полка синий; Мундир морской Белого гарнитура; Сюртук Преображенский; Мундир армейский зеленого гарнитура». См.: РГИА. Ф. 472. Оп. 12. Д. 26. Л. 182. О достопамятных вещах, принадлежавших Императорской фамилии со времен Императора Петра I, хранящихся в разных казенных зданиях. 1826–1830; Зимин И. Мода в стиле «милитари» // Взрослый мир императорских резиденций. М.; СПб., 2011.
Павел I
Будущий император Павел I впервые оказался в Зимнем дворе в дни переворота, возведшего на трон Екатерину II. В ночь на 27 июня 1762 г. маленького 8-летнего Павла внезапно разбудили и под охраной отряда войск перевезли из Летнего (что на Фонтанке) в Зимний дворец. Рядом с наследником неотлучно находился его воспитатель Никита Иванович Панин, который руководил его воспитанием со времен Елизаветы Петровны.
Окончательно в Зимний дворец наследник-цесаревич великий князь Павел Петрович переехал вместе с матерью весной 1763 г., когда позади остались коронационные торжества. Для наследника выделили комнаты, ранее предназначавшиеся самой императрице, находившиеся на втором этаже западного фасада Зимнего дворца, окнами на Адмиралтейство.
Для наследника обустроили комнаты, из них главными стали учебная и библиотека, поскольку мальчику старались дать добротное образование в соответствии с веяниями века просвещения. До 14-летнего возраста Павлу преподавали Закон Божий, математику, историю, географию, физику, языки: русский, французский и немецкий, астрономию. Учебный процесс велся отрывочно, без определенной программы.
Эриксен Виргилиус. Портрет великого князя Павла Петровича в учебной комнате Зимнего дворца. 1766 г.
Большую роль в воспитательном процессе сыграла сформировавшаяся в Зимнем дворце библиотека великого князя, постоянно пополнявшаяся в последующие годы. Эта библиотека погибла во время пожара 1837 г., но остались ее каталоги, перечисляющее 1150 наименований книг в 1697 томах. Исследователи утверждают, что библиотека «работала», поскольку наследник-цесаревич любил читать. Основой для таких выводов стали записки учителя арифметики наследника С. А. Порошина [43] , охватывающие несколько лет середины 1760-х гг. Судя по запискам С. А. Порошина, это было ознакомительное чтение, поскольку большинство книг упоминается один, много, два раза. Однако список книг, с которыми знакомился 10-11-летний великий князь, впечатляет: Монтескье, Руссо, Д’Аламбер, Гельвеций, труды римских классиков, исторические сочинения западноевропейских авторов, произведения Сервантеса, Буало, Лафонтена.
43
Порошин С. А. Записки служащие к истории Его Императорского Высочества Благоверного Государя Цесаревича и Великого Князя Павла Петровича. СПб., 1844.
Заметим, что вряд ли наследника подобное чтение увлекало, поскольку книги были явно не по возрасту. Однако чтение подобных книг также являлось частью образовательного процесса, приучая наследника к мысли о том, что к нему вполне обоснованно предъявляются более жесткие требования, чем к его ровесникам.
Более предметно великого князя в Зимнем дворце знакомили с произведениями Вольтера. Конечно, в этом факте отчетливо просматривается влияние Екатерины II, которая высоко ценила писателя и философа. Так, в записках Порошина говорится о чтении «вольтеровой Истории Петра Великого», семь раз о Вольтеровой Генриаде, шесть раз о чтении «Задига», неоднократно упоминаются также драматические произведения Вольтера. Но наряду со «взрослыми», серьезными книгами, мальчишка читал не менее серьезные «детские книги». Например, любимые бесчисленными поколениями «Приключения Робинзона Крузо» Д. Дефо упомянуты в записках шесть раз.
Портрет Н. И. Панина
С. А. Порошин
Как всякий мальчишка его возраста, великий князь любил разглядывать разные книжные «картинки» и эстампы. В записи Порошина от 23 октября 1764 г. упоминается: «После стола изволил Его Высочество в опочивальне своей, сидя на канапе, смотреть со мною эстампы, принадлежащие энциклопедическому лексикону». Под «лексиконом» имеется в виду знаменитая энциклопедия Дидро и Д’Аламбера, имевшаяся в библиотеке Павла Петровича в Зимнем дворце.