Людоеды из Цаво (главы из книги)
Шрифт:
На следующий вечер я устроился на этом дереве в надежде, что лев предпримет вторую попытку. Ночь началась неудачно, так как, влезая на свой пост, я чуть не положил руку на ядовитую змею, обвившуюся вокруг ветки. Можно представить, с какой скоростью я скатился вниз. Один из рабочих тут же убил змею длинным шестом. К счастью, ночь оказалась ясной и безоблачной, луна освещала все вокруг, и было светло почти как днем. Я сидел примерно до двух часов, а затем разбудил Махину, когда настала его очередь. Около часа я проспал спокойно, прислонившись спиной к дереву, а затем вдруг неожиданно проснулся от какого-то странного беспокойного ощущения. Однако Махина все время был начеку и ничего не заметил. Я внимательно всматривался в темноту, но тоже не мог обнаружить ничего необычного. Только, наполовину успокоенный, я приготовился было снова заснуть, как вдруг мне показалось, что кто-то движется в низком кустарнике, недалеко от нашего дерева. Вглядевшись пристальней, я понял, что не ошибся. Это был людоед, выслеживающий нас. Дерево
Когда лев обнаружил, что опоздал, он, прихрамывая, направился к чаще, но к этому моменту у меня в руках был уже карабин, и первый же выстрел из него оказался смертельным для хищника. Он упал и остался лежать неподвижно. Не раздумывая, я тут же слез с дерева и направился к нему. К моему удивлению и немалой тревоге, он вскочил и попытался прыгнуть на меня. Но на этот раз пуля в грудь и вторая в голову навсегда успокоили его. Он упал в пяти ярдах от меня, в агонии яростно грызя упавшую ветку.
К этому времени все лагерные рабочие, привлеченные выстрелами, прибежали к месту битвы, и так сильна была их ненависть к хищнику, убившему их товарищей, что я с огромным трудом удержал их от того, чтобы они не разорвали на куски мертвое тело людоеда. Под ликующие крики местных жителей и рабочих мы перетащили льва в загон, находившийся совсем близко. При осмотре в теле льва было обнаружено не менее шести пулевых отверстий. В спине я нашел дробь, которой «угостил» его десять дней назад. Длина зверя от кончика носа до хвоста составляла девять футов шесть дюймов и высота три фута двенадцать с половиной дюймов, но, как и у его первого друга, шкура была вся попорчена царапинами от колючек бомы.
Весть о смерти второго дьявола вскоре разнеслась по всей округе, и местные жители приходили со всех концов, чтобы взглянуть на мои трофеи и на убийцу дьяволов, как они называли меня. Самым примечательным было то, что рабочие, которые убежали из Цаво, стали возвращаться обратно, и вскоре работы на дороге возобновились. С тех пор людоеды больше нас никогда не беспокоили. В знак благодарности рабочие преподнесли мне красивую серебряную вазу, а также длинную поэму на хиндустани, в которой в библейском стиле описывались все наши испытания и окончательная победа над врагом. Эту вазу я всегда буду считать своим самым дорогим подарком.
ЛЬВИНОЕ ЛОГОВО
На юго-запад от Цаво лежали скалистые холмы, которые мне очень хотелось обследовать. Как-то раз, когда у нас работа стояла из-за нехватки строительных материалов, я отправился к этим скалам в сопровождении моего верного Махины и рабочего-пенджабца, которого за его непомерную толщину прозвали Мута (толстяк). Во время своих вылазок в окрестности Цаво я убедился, что здесь во всех направлениях идут звериные тропы, и постепенно нанес их на карту. И на этот раз мы сразу же напали на носорожью тропу, которая вела в нужном направлении и очень облегчала наше продвижение через заросли. Когда мы шли по высохшему руслу ручья, я заметил, как что-то блеснуло в песке, где солнечные лучи проникали сквозь густую листву. Я сразу же подумал о драгоценных камнях, так как их очень часто находили в подобных местах, и принялся раскапывать песок охотничьим ножом; и вскоре в сыром песке увидел великолепный бриллиант. Грани его сверкали, как будто он только что вышел из рук амстердамского ювелира. Решив попробовать его на стекле от часов, я обнаружил, что он легко вырезает инициалы. И хотя я знал, что кварц тоже режет стекло, но ни форма камня, ни срезы не напоминали ни один из известных мне видов кварца. Но недолго я радовался и строил планы о будущих копях. Внимательней рассмотрев свою находку, я понял, что это не бриллиант, а какой-то неизвестный мне минерал.
После того как мои надежды стать миллионером рассыпались в прах, мы продолжали путь, забираясь все дальше и дальше в глубь темного леса. Пройдя еще немного, я увидел у края оврага огромного носорога. К сожалению, он заметил нас тоже, и прежде чем я успел прицелиться, зверь громко фыркнул и бросился в густую чащу. Когда мы шли по оврагу в густой тени раскидистых пальм, слева я заметил небольшой ручеек, который, отделившись от речки, с трудом пробивался сквозь спутанную массу травы и стелющихся по земле лиан. Над ним был зеленый свод, который образовался от постоянного прохода носорогов или гиппопотамов. Мне захотелось посмотреть, куда ведет арка. Не прошел я и нескольких шагов, как увидел перед собой небольшой залив, образовавшийся при разливе реки. Впадина была покрыта мягким мелким песком, на котором можно было различить следы множества зверей.
В одном углу этого залива, недалеко от развесистого дерева, был маленький песчаный холмик. Заглянув сверху, на другой стороне его я увидел мрачную пещеру, которая, как мне показалось, уходила в глубь скалистого берега. Около входа и внутри пещеры я обнаружил много человеческих костей и медных браслетов, которые носят местные жители. Вне сомнения – перед нами была пещера людоедов. Тан случайно я набрел на логово демонов, когда-то наводивших ужас на всех, на то самое, которое я столько искал, пробираясь сквозь колючки непроходимых зарослей. Мне не захотелось исследовать мрачную пещеру, но, решив, что внутри еще могли остаться львица или львенок, я выстрелил раза два через отверстие сверху. Выстрел вспугнул только стаю летучих мышей. Я сфотографировал пещеру и поскорее покинул страшное место, радуясь, что нет больше на свете кровожадных и ненасытных хищников, некогда обитавших здесь.
Мы вернулись к большому оврагу и продолжали наш путь. Вскоре мне показалось, что на берегу, среди высоких камышей, прячется носорог. Я знаком велел Махине и Муте не двигаться, а сам осторожно направился к зверю. Но, подойдя ближе, понял, что обознался и принял темный берег, просвечивающий сквозь камыши, за носорога. Мы выбрались со дна оврага и пошли по краю. Вскоре впереди услышали стук копыт. Я бросился к тропе, проходившей в нескольких ярдах от нас, и, притаившись за кустом, увидел перед собой цепочку испуганных зебр. Впервые мне довелось увидеть этих красивых пятнистых животных в естественных условиях. Выбрав самую крупную из них, я прицелился. Расстояние было небольшое, и поэтому убил зебру наповал. Когда я наклонился над ней и рассмотрел ее получше, то почувствовал угрызения совести, что подстрелил такое красивое создание.
Стало темнеть, когда мы кончили освежевывать зебру. Пришлось найти дерево побольше и провести на нем ночь. Под деревом мы разожгли костер, приготовили чай и зажарили двух перепелов, которых я подстрелил на пути. Оказалось, что это очень вкусное блюдо. Затем мы с Махиной забрались на дерево. Мута заявил, что он ничего не боится и будет спать на земле. Однако от его мужества и следа не осталось, когда в полночь огромный носорог, учуяв нас, громко фыркнул совсем близко от Муты, который, не помня себя от страха, в одно мгновение оказался на дереве. Несмотря на свою полноту, он был ловок, как обезьяна, и ни разу не остановился, пока не добрался до верхушки. Мы с Махиной очень смеялись над его поспешным бегством, да и потом Махина еще долго издевался над ним. Оставшаяся часть ночи прошла спокойно, и рано утром, пока мои спутники готовили завтрак, я пошел к скалистым холмам, видным еще из Цаво. Теперь до них оставалось не больше полумили. Я шел, высматривая дичь, но ничего, кроме антилопы суни и нескольких цесарок, мне не встретилось на пути. Я прошел уже половину дороги, когда заметил на скале леопарда, который нежился под лучами утреннего солнца. Увидев меня, зверь тут же исчез, не дав мне сделать выстрел. Я недостаточно осторожно двигался, а леопард слишком хитрый зверь, чтобы его можно было захватить во время сна.
К сожалению, у меня было очень мало времени и я не мог как следует обследовать эти холмы. Поэтому сразу же после завтрака упаковали шкуру зебры и двинулись в обратный путь сквозь густые заросли. День выдался очень жаркий, и мы были рады наконец добраться до лагеря.
Все эти прогулки мы обычно совершали на север от Цаво, к привлекающим своей свежей зеленью рекам Ати и Сабаки. После длинного и утомительного пути через заросли приятно было лежать в прохладной тени камышей, растущих вдоль берегов, и наблюдать за животными, которые, не подозревая о нашем присутствии, спокойно приходили на водопой. Я сделал немало снимков зверей, но, к сожалению, часть негативов погибла. В ясные лунные ночи нередко я сидел на скале, посреди реки, недалеко от излюбленного места водопоя животных. Досадно было, когда вдруг менялся ветер и выдавал мое присутствие носорогу или другому зверю, которого я часами терпеливо выслеживал. Когда же я очень уставал от напряженного ожидания, то по теплой воде выбирался на берег и ложился на мягкий песок, стараясь не думать о зубастой пасти крокодила. В начале своего пребывания в Цаво я еще не понимал, насколько опасны эти обитатели рек, но позднее, после того как моего несчастного спутника из племени вакамба схватил на моих глазах крокодил, я стал осторожнее.