Людовик XI. Ремесло короля
Шрифт:
Шарль де Гокур, «советник и камергер» Карла VII, а потом и Людовика XI, которому в 1465 году было поручено завладеть имуществом Карла Французского, укрывшегося в Бретани, и удержать Берри «в покорности», был послан с поручением к герцогу Кастильскому, а потом, в 1466 году, в Милан. Пятью годами позже, в июне 1471 года, он занимался укреплением и снабжением Амьена. Тем временем король велел уплатить ему, помимо пенсии в четыре тысячи ливров в год, восемьдесят тысяч золотых экю в счет понесенных расходов. Жильбер де Шабанн, сенешаль у Карла, тогда уже герцога Гиеньского, перешедший после его смерти на сторону короля, стал комендантом Базаса, получил командование ротой в 90 жандармов и 180 обозных, но затем был назначен губернатором и сенешалем Лимузена. Более скромный жизненный путь Этьена де Пуазье, заслуженного военного, отражает тот же замысел господина. Командуя в 1475 году сотней копий, а потом отрядом в четыре тысячи вольных стрелков, он был назначен охранять замок Пуатье, потом Сен-Мишель в Коллиуре и Ионн в Руссильоне; в 1477 году он
Множество крупных чиновников, таким образом, командовали войсками и исполняли административные должности, переходя от одного к другому и при этом не утрачивая доверия короля. На самом деле дворецкие, бальи и сенешали часто следовали за армией, имеющей к ним очень слабое отношение, чтобы сообщить королевские приказы и проследить за их исполнением. Три сенешаля с юга — из Тулузы, Каркассона и Бокера — присутствовали при осаде Лектура в 1473 году. Несколько недель спустя Людовик сообщил жителям Бове, что посылает им подкрепление под командованием своего камергера Жофруа де Куврана, капитана Жана дю Фу, сеньора де Бульона и сенешалей Тулузы, Гиени и Ажене. Жирар Бюро, ставший в 1450 году виконтом де Каном, а в 1466-м — главным наместником канского бальи, двумя годами позже возглавил артиллерию вассальных войск и армию, находившуюся в Нормандии под началом Людовика Бурбонского, адмирала Франции и наместника короля. Он нанял земляных рабочих, плотников и каменщиков из виконтства Эвре для нужд артиллерии. Именно он отдал приказ уплатить вестовым, которые развозили послания адмирала капитанам отрядов вольных стрелков в бальяжах Руана и Ко, а также виконтам де Виру и де Домфрону.
В 1477 году король сам возглавил свои войска на Сомме и в Артуа. Уже 23 января, всего через две недели после того, как стало известно о смерти Карла Бургундского под Нанси, он покинул свою резиденцию в долине Луары и собрал солдат в Иль-де-Франс. Он так и не появился в Париже, каждый день меняя место проживания — Рамбуйе, Обервилье, Санлис. 30 января он был в Нойоне, 2 февраля — под Перонном и тогда уже провел долгие месяцы в городах и лагерях на севере: Аррас, Ланс, Бетюн, Сен-Кантен, Камбре. Только 8 октября он выступил в обратный путь и остановился в Ле-Бурже, а 9-го в Париже — на три дня, не больше, прежде чем надолго поселиться в Мелене, и наконец вернулся в Шинон и Вандом. Следующей весной, в апреле 1478 года, он снова был в Аррасе. Оттуда он написал дворецкому Эмберу де Батарне, поздравляя его с успехами и прося принять некоторые предосторожности. Никто в лагере противника не должен знать, где находится король — настоящий командующий. Враг может попытаться застигнуть его врасплох или, по меньшей мере, сделать выводы и изменить свои планы: «Завтра я явлюсь благодарить вас лично... но не посылайте никого — ни трубача, ни герольдов, ни прочих вестовых, дабы они не были предупреждены о моем прибытии». Несколько дней спустя он вступил в Конде, который только что отбили у врага.
Во время двух этих походов он беспрестанно получал сведения и командовал, день за днем отдавая приказы командирам отрядов, часто переезжал, осматривал оборонительные сооружения и устраивал смотры жандармам. Его казначеи щедро платили проводникам и местным жителям, которые предоставляли ему сведения о состоянии городов и войск бургундцев: «милости» Юшону Черному, проживающему в Амьене, который «принес ему вести о феодальной армии Карла, так называемого герцога Бургундского», и Лорану Кантену, другому горожанину из Амьена, который точно указал, где именно в городе расквартирован гарнизон. В апреле 1480 года Людовик, уже больной, все еще вел войну в Бургундии и Фландрии.
Даже находясь далеко, он руководил военными действиями, давал указания, засыпал военачальников директивами, в которых ничего не предоставлял на волю случая. Расстояние никогда не являлось для него препятствием. Он всегда был в курсе событий и даже намерений врага и мог со знанием дела дать совет, пригрозить, укорить за ошибки или поздравить с успехом. Военный поход в Руссильон весной 1473 года был подготовлен и проведен благодаря вестовым. Людовик определил количество солдат, состав отрядов, метод их набора и командования, размер жалованья, маршруты доставки оружия, артиллерийских орудий и провианта. Каждый знал, что ему делать, кому подчиняться и перед кем отчитываться. Король указал, какие силы должны отправиться на юг в подкрепление армии, и провел точные подсчеты: семьсот жандармов, десять тысяч вольных стрелков, всего около шестнадцати тысяч воинов, и большое количество артиллерии; все должны прибыть в Нарбонн в назначенный день. Сеньор дю Люд, командующий войсками в 1474 году, не был предоставлен сам себе: в трех посланиях, отправленных одно за другим, ему приказывалось во что бы то ни стало не распускать лучников, пока не будет взят Перпиньян, даже если на это придется положить шесть лет.
Позднее, для обороны Перпиньяна, все было заново рассмотрено и решено; король не желал терпеть никакого ложного маневра или опоздания, он велел Галиоту де Женульяку, командующему артиллерией, доставить еще незадействованные орудия в несколько городов Лангедока. Для их доставки Бофиль де Жюж должен был реквизировать лошадей, повозки и телеги, «положив за них разумную цену», а неуступчивых принудить всеми возможными способами к тому, чтобы они предоставили тягу. На Королевском совете обсуждалось, какие суммы, почерпнутые
Как чиновники королевской администрации — бальи и сенешали, виконты и прево, — так и городские советники должны были способствовать формированию, вооружению и снабжению войск; все они были деятельными помощниками военачальников.
2. Феодальная армия короля
Эти войска отныне стали армией короля, и только его одного. Карл VII запретил в 1439 году частные армии, правда, без большого успеха в нескольких княжествах; он даже провел карательные экспедиции против вельмож-разбойников. Потом, в 1445 году, он основал пятнадцать ордонансных рот, каждая из ста копий по шесть человек, и, наконец, в 1448 году — отряды вольных стрелков. Таким образом, Людовик унаследовал структурированные войска, оснащенные предположительно одинаковым образом, в принципе, регулярно получающие жалованье и находящиеся под его командованием, во всяком случае, подчиняющиеся назначенным им командирам, вне всякой феодальной зависимости. Эти роты весной 1465 года столкнулись с отрядами герцога Бурбонского и быстро добились значительных успехов. Но когда они сошлись 15 июля 1465 года, под Монлери, с войсками бургундцев — многочисленными, закаленными в боях, под предводительством доблестных капитанов, которые хорошо сражались, лично участвуя в сече, пришлось признать, что победа не на стороне короля. Его советники могли только досадовать, сравнивая этот поход с походами Карла VII в 1440 году против Прагерии и в 1449—1450 годах против англичан в Нормандии. Король оказался неспособен освободить Париж, осажденный принцами, и, испытывая нехватку в людях, бросил парижан на произвол судьбы, отправившись в Нормандию, чтобы худо-бедно набрать жандармов. Договоры в Конфлане и Сен-Мор-де-Фоссе, по которым велись напряженные переговоры, не произвели впечатления того, что Людовик навязал свои условия мира; скорее, он ловко утихомирил мятежников и выиграл время.
Людовик извлек из этого уроки и взялся за реформы. Ордонансные роты в пятьдесят, сто или двести копий были доверены его людям, которые обязывались поддерживать их в боевой готовности, выплачивать жалованье и часто устраивать смотры для проверки личного состава, оснащения, лошадей и оружия. Король следил за этим и сурово отчитывал нерадивых, подозреваемых в дурных намерениях и даже преступных планах. Понсе де ла Ривьеру, капитану сотни копий, он писал: «Дошло до меня, что не все ваши люди налицо, и сие есть большой проступок, ибо вы знаете, что я плачу за все число»; поторопитесь и разыщите остальных. Через полгода Понсе был смещен, а его отряд передали бастарду Людовику Бурбонскому. В 1467 году король сообщил в ордонансе за апрель, что отныне смотр копий будет проводиться каждые три месяца. Их надлежит разместить по квартирам и снабдить всем необходимым, а именно: для каждого «копья» — комната с камином, три кровати с тремя одеялами и шестью парами простыней, две скатерти, дюжина мисок, конюшня на шесть лошадей и помещение для хранения провианта на три месяца. Ни один жандарм не должен находиться более полугода на одной и той же квартире против воли хозяина, который будет получать по тридцать солей в месяц. Капитаны не должны брать продовольствия бесплатно и допускать, чтобы их подчиненные держали собак, птиц или хорьков.
Что касается стрелков, то королевские чиновники постарались — наверное, по примеру англичан — лучше их подготовить. Король лично наделил несколькими привилегиями самых заслуженных. Жители Лаваля, привыкшие состязаться в стрельбе из лука и арбалета, каждый год, 1 мая, выбирали двух «королей», которые точнее всех стреляли по мишеням или деревянной птичке, выполнявшей ее роль. Этих двоих по королевской милости освобождали от податей и нарядов в дозор, чтобы побудить остальных обучаться стрельбе, упражняться в ней и охранять свой город, расположенный в приграничной зоне.
Реформу стрелковых отрядов поручили бальи Манта Аймару де Пюизье. С 1466 года несколько ордонансов, изданных один за другим, изменили порядок набора и распределения этих пеших воинов, которые, для большей подвижности, получили менее тяжелое вооружение. Для обеспечения массовости и регулярности рекрутских наборов было решено, что отныне их будут производить по четко обозначенным округам из расчета один человек с пятидесяти семей. На все королевство получилось четыре корпуса по четыре тысячи лучников в каждом, под командованием четырех капитанов — Аймара де Пюизье, Пьера Обера, Рюффе де Бальзака и Пьера Канбере. Претворить все это на практике, поддерживать численность личного состава и дисциплину было нелегким делом. Не прошло и десяти лет, как новым ордонансом король попытался исправить положение, покончив с беспорядками и дезертирством. Он обязал проводить смотры, чтобы все стрелки были тщательно зарегистрированы, не было никаких подмен, а оружие проверялось и приводилось в хорошее состояние. Он увеличил жалованье и решил предоставить пехоте, за счет местных жителей, транспорт для перевозки снаряжения: повозку, запряженную тремя лошадьми, на каждых пятнадцать человек. Капитаны не могли снабжать войска по низким ценам, выступать в качестве посредников и выбирать поставщиков военного снаряжения и дрог. Амуницией и снаряжением заведовали сельские или приходские общины, их представителям было дозволено покупать или изготовлять все нужное там, где им будет угодно.