Люгер
Шрифт:
Наш автомобиль резко вывернул с проселка, водила же с бледным вспотевшим лицом, вертел руль. Спорщики катались по полу. В партере инициатива оказалась за крестным, он почти взял на болевой прием руку Каспера, но тот смог вырваться, Третьяк же, как-то ловко оседлав рейдера, принялся его душить.
Я, уцепившись в поручень, увидел, как мужик-неандераталец с каким-то детским выражением лица, на котором было написано изумление, страх и еще что-то обреченное, смотрел, как на его майке на животе и на груди расплываются два красных пятна.
А пол под нами вновь подбросило. Раненный или
Визг девушки, на одной ноте, долгий протяжный.
Надсадный рев, насилуемого водителем, двигателя.
Яростная сдавленная ругань Каспера.
Все перемешалось.
Третьяк, задыхаясь уже в голос крыл матом, сдавливая шею Каспера, тот пытаясь освободиться из захвата, потеряв пистолет, шарил в районе пояса, где у него находился нож.
Вот рука рейдера ухватила рукоять.
Я в одном стремительном прыжке оказался рядом, и изо всех сил опустил ногу в тяжелом туристическом ботинке на руку противника крестного. Тот дернулся, лицо исказила гримаса боли, а пол неожиданно вновь замер под ногами. Инерция потащила меня вперед, не удержался на месте. Подался вперед, пригибаясь, и врезался головой в спинку пассажирского сиденья рядом с водителем. Хорошо, что был в каске.
Дезориентированный вскочил, разворачиваясь, выхватывая Ярыгина.
Что-то орала рация.
В это время «Тайфун» окончательно затормозил.
– Суки! А ну все на пол! Прекратили я сказал! Или всех тут положу!
– проревел водитель, резко вставая и разворачиваясь лицом к разыгрывающемуся действу,и уже с автоматом в руках. Видимо желая увеличить вес аргумента, передернул затвор, отчего выброшенный патрон, вертясь в воздухе, звякнул о броню пола.
Напуганная девушка продолжала кричать, но уже не на одной ноте, а прерываясь, набирая воздуха в грудь. Из наушника рации же неслось:
– Третьяк, Третьяк, ответь, что за, млять, у вас там бардак?!
– Все нормально!
– сдавленно ответил тот, отпуская жадно хватающего воздух ртом Капера, - Свежак в минуса ушел. Случайность.
– Да что за, хуета?!- а дальше в нескольких коротких фразах Гранит обрисовал, что сделает со всеми, каким образом и какие использует для этого средства.
Я же бросился к неандертальцу, так и не получившему своего второго имени, но уже слабо подававшему признаки жизни. Руки и ноги его мелко подрагивали, похоже предсмертные конвульсии, попытался нащупать пульс.
– Люгер, оставь его, - не обращая внимания на автомат водителя, поднялся на ноги Третьяк, - Мертв он! Погас!
– Как погас?
Все вокруг было залито кровью, запах пороховой гари забивал собой все.
– Дар у меня. Чувствую живых. Он пропал!
– односложно ответил крестный, а затем с ненавистью посмотрел на противника, - А ты, мудила, живи пока, но помни, урод, свежак на твоей совести...
И хотел пнуть в бок усевшегося уже на заднюю точку рейдера, дышащего будто загнанная лошадь. Однако Каспер ловко перехватил его ногу, повернул, дернул на себя и опять они покатились по полу.
– Я тебя, сука, задавлю, - сдавленно шипел Третьяк.
Вновь закричала девушка, лицо перекошенное, в глазах слезы. Страх. Мать, вашу же мать, да что творится-то?
Водила что-то тоже орал. Но эффект от его угроз был нулевой.
Я шагнул к борющимся рейдерам.
Выбор теперь простой.
Приставил пистолет ко лбу Каспера и усилил нажим ствола.
– Еще дернешься, завалю, - сказал, и понял, действительно нажму на спуск. Злости на этих придурков столько, голыми руками порвал бы, - Ты тоже, Третьяк, давай бери себя в руки, не девочка, - скомандовал, тот медленно оторвал руки от шеи Каспера, развел их, выставив перед собой ладонями вперед, а рожа злобная. Медленно встал, сделал шаг назад.
- Успокоился? Или веса в мозги добавить?
– обратился я уже к рейдеру.
Тот, с ненавистью буравя меня взглядом, кивнул.
– Это хорошо!
Я убрал пистолет от его головы, но не спешил прятать оружие в кобуру, наоборот, держал так, в любую секунду готов открыть огонь.
Водила, срываясь на мат, докладывал в общий о том, что произошло. В его интерпретации история с дракой звучала довольно коротко, но очень емко: «Гранит, эти мудаки ебнулись!».
Каспер не сделал попытки потянуться за оружием, вполне возможно этого и ждал крестный, чтобы пристрелить того со спокойно совестью, а лишь сплюнул кровавую слюну, вытер губы тыльной стороной ладони:
– Запомни, Каспер, мы не закончили, - опять влез Третьяк. Вот что неймется товарищу?
– Запомню, я хорошо это запомню!
– тот смерил крестного злым и каким-то мечтательным взглядом. С другой стороны все ясно, врагами стали настоящими, и в случае чего тот же Каспер в спину выстрелит Третьяку. Про последнего не знаю, непонятно до сих пор, что за игры он затеял и для чего. Когда же неясна конечная или промежуточная цель действий другого человека - ошибиться легче легкого.
– И правильно! Хоронить мужика ты тоже будешь. И еще примета есть, кто обидит свежака, тот долго не проживет. Вот и посмотрим, как она действуют или нет, суеверия это или же Законы нашего существования, - крестный победно осклабился.
– Ты бы пасть захлопнул, а?!
– начал снова заводиться Каспер, но видимо отметив, что силы неравны, замолчал. Впрочем, Третьяк тоже не сказал больше ничего.
Убитый же смотрел на меня снизу вверх широко раскрытыми глазами, в которых до сих пор читалось изумление. Я закрыл их, присев рядом с мертвецом на корточки. Походя отметил, что мои сумки с хабаром, итак чистотой не блиставшие теперь еще и изгвазданы в крови.
Не знаю почему, но рассматривая неандертальца, меня проняло до печенок. И дело не в самом факте наличия трупа, которых я видел предостаточно, и, похоже, еще насмотрюсь, если сам не погибну. Дело в глупости этой смерти. На ровном месте, даже не от тварей, не от бандитской пули, а попав под случайный, заведомо дружественный огонь. Живешь так, живешь, из такого вроде бы дерьма выпутался, планы какие-то начал строить - два выстрела из-за двух строго по водителю «мудаков» и такого же дебильного спора из-за невнятного «скреббера», и точка. Жирная, сука, такая точка. Во всем! Нет больше ничего, и ничего не будет. Здоровый мужик, мощный, спокойный, да на нем пахать можно было, сейчас остывал.