Люся, которая всех бесила

Алатова Тата

— Я ушел домой, — объявил Зорин.

— Привет жене… Как — устроился? С судимостью?

— А тут есть юридический казус. Судимость была по общей гражданке, и в общей гражданке он служить не может. А в видовой — может, потому что видовых преступлений он не совершал.

— И давно у нас такие законы? — изумилась Люся.

Носов моргнул:

— Так с Петра примерно… Первого, в смысле.

— Ладно. Что дальше?

— Жил себе тихо и спокойно. В скандалах, интригах и прочем интересном замечен не было. Соцсети — стерильные.

Ни судов, ни задолженностей, ни упоминаний в интернете. Я прогнал его фото через поисковики и нашел только одну подружку, которая выкладывала с ним селфи. Примерно год назад короткий роман с ярилой. Ну, ты понимаешь. Красотка. Безуспешно пытается сделать карьеру певицы, но пока выступает по провинциальным кабакам.

— Ты уже связался с красоткой?

— А то как же, — Носов самодовольно кивнул. — Говорит, подлец и сволочь.

— Ну это само собой. А обоснования есть?

— Марен же! Самодовольная жадная скотина. Цветов не дарил, с подружкой изменил и вообще козел.

— И это все? — Люся вздохнула. Изменой с подружкой читателей не пронять.

При должной виртуозности Ветров легко повернет мнение города в другую сторону. У нас любят тех, кто публично покаялся. Второй шанс и все такое.

Люся во вторые шансы не верила, а достоевщина стояла ей поперек горла еще со школьной скамьи.

Гад — он и есть гад, сколько ни притворяйся потом приличным человеком.

— Люся! — встревоженная Синичка вбежала в редакцию. — Материал про русалку надо давать сейчас же, пока ее не казнили!

— Какую русалку? — заволновался Носов, который всегда чутко реагировал на потенциальные информационные бомбы.

— И с чего нам давать его сейчас?

— Ну чтобы полиция успела ее допросить до казни!

— И где тут драматизм? — скривилась Люся.

— Да при чем тут драматизм! — воскликнула Синичка. — Дело в восстановлении справедливости.

— Я вот понять не могу — тебе кто платит, я или полиция? — возмутилась Люся. — С чего это ты решила играть на их стороне?

— Я на стороне невинно убитой девушки.

— Ее все равно казнят. Все, давай без демагогии. Завтра на рассвете, не раньше.

Синичка постояла, глаза сверкали. Потом молча вышла, яростно хлопнув дверью.

Старый дом застонал.

К счастью, она была кащем, а не воином. Хранителем знаний, а не революционером. Так что диверсий с этой стороны Люся не боялась.

— Какая русалка? Какая полиция? — настойчиво спрашивал Носов.

— Вот завтра на рассвете и почитаешь.

— Ага, щас, — он уже щелкал мышкой, листая отложенные публикации в редакционной сетке.

Было приятно видеть, как глаза Носова инфернально загораются.

— Люся, — выдохнул он ошеломленно, а потом заорал: — Люся!

Самойлов вдруг шмякнул наушниками об стол.

— Здесь когда-нибудь дадут спокойно поработать? — язвительно спросил он.

К Великому Моржу Люся приехала в шестнадцать

пятьдесят восемь.

А что?

Сказано же было — до пяти. До пяти она уложилась.

Олег Степанович Китаев, полковник ФСБ, восседал за массивным столом и смотрел на нее с осуждением.

Они познакомились, когда Люся училась на третьем курсе. Редакция, где она проходила практику, отправила студентку на настоящее взрослое интервью к тогда еще подполковнику.

И как-то сразу все закрутилось.

Ему было сорок пять. Ей — двадцать.

У него были жена, деньги и сила.

У нее — койка в общежитии, сложные отношения с родителями и большие амбиции.

Великий Морж дал Люсе многое: квартиру, машину, отпуска на море.

Но главное, главное, он до сих пор давал ее порталу невидимую поддержку, а время от времени подкидывал и информацию.

Люся недолго заблуждалась на этот счет: дело тут было вовсе не в ее женских прелестях, ведомству был выгоден этот симбиоз. На ее площадке было легко отслеживать самых одиозных, шизофренических и истеричных личностей города, кропотливо собирать данные, благо люди выкладывали о себе в сети такое, что в порядочном обществе и не расскажешь. Использовал Великий Морж Люсю и тогда, когда ему нужен был резонанс.

В последние годы его страсть изрядно поутихла, и их отношения все больше склонялись в сторону делового сотрудничества. И слава богу, между прочим.

Для страсти у Люси был Леша Баринов, владелец сети аптек. Банник, но в предпринимательстве их немало. В конце концов, у каждого свои недостатки.

— Слушаю вас, Олег Степанович, — вкрадчиво произнесла Люся, опускаясь в кресло для посетителей.

— Что с ногой? — хмуро спросил Великий Морж.

Надо же, как давно они не виделись.

— Прищемили, — ответила она коротко.

— Помощь нужна?

— Ну что ты. Я уже взрослая девочка.

— Взрослая, — согласился он. — Предупреди своего Баринова, что будут проверки, могут посадить.

— За что? — пересохшими губами спросила Люся.

Это было неловко: говорить с одним любовником про другого.

Пусть даже с бывшим.

Пусть даже про нелюбимого.

— Торговля нелицензионными препаратами, свободный отпуск рецептурных лекарств.

— Занятно, — Люся помолчала, глядя на стену за его плечом. — А Ветров-младший зачем вернулся, знаешь?

— Еще бы ему не вернуться. У них же тут ЖБК № 9, сеть ресторанов «Балалайка», строительное управление 37 и птицефабрика на сдачу.

— То есть?

— То есть папаша Ветров, пока был губернатором, завел немало бизнесов — и все черт знает на кого. Вот сыночек и вернулся, ибо хозяйство солидное, требует присмотра.

— Но ведь сотрудник полиции не имеет права заниматься никакими видами предпринимательской деятельности.

— Так он и не занимается, — засмеялся Великий Морж. — Там такие цепочки, сами еле отследили.