Лживые боги

Макнилл Грэм

– Мы – Астартес, и мы созданы, чтобы убивать и покорять Галактику. Мы делаем все, что от нас требуется, и даже больше, мы сражаемся дольше двух столетий, чтобы на пепелище Долгой Ночи создать новый Империум. Мы уничтожали планеты, разрушали цивилизации и стирали с лица земли целые народы только потому, что нам так приказывали. Мы – убийцы, простые и безупречные, и мы гордимся тем, что в своем деле мы лучшие!

Заявление Таргоста было прервано одобрительными возгласами, сжатые кулаки взлетали вверх или стучали по переборкам, но Торгаддон немало

повидал выступлений итераторов, чтобы распознать заранее отрепетированную сцену. Эта речь, как он окончательно уверился, предназначалась только ему одному.

– Теперь, когда Великий Крестовый Поход близится к концу, нас критикуют именно за способность убивать. Оппозиционеры и агитаторы своими жалобами возбуждают недовольство, утверждая, что мы слишком грубы, слишком жестоки и слишком безжалостны. Даже лорд-командир армии, Гектор Варварус, требует нашей крови за действия убитых горем братьев, которые привезли умирающего Воителя на борт корабля. Предатель Варварус требует призвать нас к ответу за прискорбный факт гибели людей, за то, что мы стремились спасти жизнь Воителя.

При слове «предатель» Торгаддон вздрогнул. Открытое оскорбление Таргостом такого заслуженного офицера, как Варварус, шокировало его, но, глядя на лица окружающих воинов, он видел только согласие с мнением оратора.

– Даже простые смертные теперь считают, что вправе призывать нас к ответу, – продолжил Хорус Аксиманд речь Таргоста, потрясая пачкой листков. – Среди летописцев нашлись отщепенцы и заговорщики, распространяющие лживые сочинения, в которых нас изображают как обычных варваров.

Аксиманд прошел между рядов собравшихся, раздавая листки.

– В этом пасквиле нас называют убийцами и дикарями. Этот непокорный поэт осмеивает нас в своих стишках! Лживые листки каждый день распространяются по кораблю.

Торгаддон взял листок из рук Аксиманда и быстро пробежал взглядом, уже зная, кто автор мятежного произведения. Стихи были резкими, но едва ли могли послужить призывом к бунту.

– А вот еще! – крикнул Аксиманд. – В листовках Божественного Откровения Императора называют богом. Богом! Можете ли вы представить себе что-либо более бессмысленное? И всей этой ложью забивают головы тех, ради кого мы сражаемся. Мы проливаем кровь и умираем, и вот какова награда: поношение и ненависть. Братья, я говорю вам: если мы не начнем действовать немедленно, корабль Империума, сумевший преодолеть множество штормов, утонет под тяжестью этого мятежа!

Гневные выкрики и призывы к действию прогремели в стенах оружейного склада, и жажда отмщения, которую он заметил на лицах своих боевых братьев, не понравилась Торгаддону.

– Прекрасная речь, – сказал он, когда гневные возгласы немного поутихли. – Но почему бы сразу не перейти к делу? Мне еще надо готовить роту к боевому десанту.

– Ты, как всегда, говоришь откровенно, а, Тарик? – сказал Аксиманд. – Вот за это мы тебя уважаем и ценим. Поэтому ты нам очень нужен, брат.

– Нужен? О чем это ты?

– Разве ты не слушал, о чем здесь говорилось? – спросил Малогарст и, прихрамывая, пошел ему навстречу.– Угроза возникла в рядах самой экспедиции. Враг находится внутри флотилии, Тарик, и это самый коварный противник из всех, с кем мы сталкивались.

– Мал, говори яснее, – вмешался Абаддон. – Тарику надо все хорошенько разжевывать.

– Весьма благодарен, Эзекиль,– отозвался Торгаддон.

– Нам стало известно, что летописца, автора этих мятежных посланий, зовут Игнаций Каркази, – сказал Малогарст. – Его надо заставить замолчать.

– Заставить замолчать? И как ты собираешься это сделать? – спросил Торгаддон. – Отшлепаешь по рукам? Прикажешь прекратить озорство? Что-то вроде этого?

– Тарик, ты знаешь, что я имел в виду, – заметил Малогарст.

– Знаю, но я бы хотел услышать, как ты это скажешь.

– Хорошо, если ты настаиваешь, я скажу прямо. Каркази должен умереть.

– Знаешь, Мал, ты, кажется, сошел с ума. Ты же предлагаешь убийство! – возмутился Торгаддон.

– Если должен погибнуть враг, это не убийство, Тарик, – возразил Абаддон. – Это война.

– И ты собираешься воевать с поэтами? – рассмеялся Торгаддон. – Эзекиль, да они потом не одно столетие будут воспевать твои подвиги. Подумай хорошенько. В любом случае этот летописец находится под покровительством Гарви. Стоит тронуть Каркази, как он выдаст тебя Воителю с головой.

При упоминании имени Локена все смущенно замолкли, и стоящие перед Торгаддоном члены ложи обменялись тревожными взглядами.

В конце концов, заговорил Малогарст:

– Я надеялся, что до этого не дойдет, но ты не оставляешь нам выбора, Тарик.

Торгаддон крепко сжал рукоять ножа. На короткое мгновение ему показалось, что придется пробивать дорогу к выходу сквозь строй братьев.

– Оставь в покое свой нож, мы не собираемся на тебя нападать, – бросил Малогарст, заметив настороженный взгляд Торгаддона.

– Продолжай, – сказал ему Торгаддон, не снимая руки с оружия. – До чего ты надеялся не дойти?

– Гектор Варварус утверждает, что разговаривал с членами Совета Терры по поводу событий, сопутствующих ранению Воителя. Если он еще не успел проинформировать Малкадора или Сигиллайта, то наверняка скоро это сделает. И он каждый день требует, чтобы Воитель свершил правосудие.

– И что ответил ему Воитель? Я тоже там был. И Эзекиль. И ты, Маленький Хорус.

– И Локен тоже там был, – закончил Эреб, приближаясь к остальным. – Он вел вас на посадочную палубу, и он прокладывал путь через толпу.

Торгаддон с угрожающим видом шагнул к Эребу:

– Я же сказал тебе помолчать!

Он отвернулся от Эреба, но выражение лиц его братьев привело Торгаддона в отчаяние. Они приняли решение бросить Гарвеля Локена на съедение волкам!

– Мал, неужели ты всерьез говоришь об этом? – возмутился Торгаддон. – Эзекиль? Хорус? Неужели вы готовы предать своего брата по Морнивалю?