Маара и Данн
Шрифт:
11
По вечерам Шабис исчезал. Разведка, инспекция, обучение солдат… Потом Маара узнала, что у него есть жена. Но поскольку генерал о ней не упоминал, Маара тоже не спрашивала. Хотелось ей с ним сблизиться? Тело вопило, что оно хочет, жаждет — но только Мерикса. И не желает никого другого. Воспоминания о его объятиях настолько жгли и терзали Маару, что она предпочитала вообще не думать ни о нем, ни о тех ночах, когда она просыпалась, прижавшись к его телу. Нет-нет, лучше вообще забыть.
И Маара
В канал вошла еще одна большая лодка с юга, принесла свежие новости. Засуха не ослабевала, дождей и в помине не было, положение ухудшалось. О Хелопсе никто из пассажиров толком не слышал, разве что знали, что там воюют. Маара подумала, что, может быть, в следующей лодке увидит своих махонди или даже хадронов. Речные города, те, что дальше к югу, пустели, Гойдел пока держался.
День за днем проходили недели. Как-то появился Данн. Раньше они посылали друг другу весточки: «Как дела? У меня все в порядке».
Маара увидела брата издали. Армия подкормила его, и он уже не напоминал дочиста обглоданную кость. Вырос, возмужал, держался уверенно, не как затравленный зверь. Красавец, да и форма ему к лицу. Они не обнимались, сели в ее комнате, и Данн принялся рассматривать нижнюю часть стен, настолько углубившись в созерцание, что едва слышал вопросы сестры. Его форма дико смотрелась на фоне древних рельефов. Маара как-то пошутила в разговоре с Шабисом, что она в этой комнате по плечи в прошлом, в прекрасной древней цивилизации, а выше, головой — жительница современной хижины. Данн полностью принадлежал современности.
— Маара, когда мы уйдем?
Она ждала от него этого вопроса.
— Это невозможно. Куда мы отсюда денемся?
— Раньше получалось.
— Но здесь каждое движение на виду. А твой уход расценят как дезертирство, и наказание за него — смертная казнь.
Прежний Данн заерзал по сиденью, недовольный, ершистый.
Маара поднялась, неслышным шагом подошла к двери, заглянула в соседнюю комнату. Слуга со сломанным запястьем усердно наводил порядок у самого порога. Увидев ее перед собой, парень подпрыгнул от неожиданности и порысил к выходу, бормоча что-то про «суку драную, змею подколодную, каргу корявую». Маара выкрикнула ему вслед два-три выражения в том же духе на чарад и увидела, что юнец перешел на галоп.
— Что за штучка этот Шабис? — спросил Данн.
— Ты и сам должен знать. Ты видишь его не реже, чем я. В разведку с ним ходил.
— Ну, храбрый парень. За наши спины не прячется. Но я не об этом.
— У него есть жена.
— Тоже знаю. — По физиономии Данна проскользнула циничная «армейская» усмешка.
— И я не забыла Мерикса.
— Маара, Мерикса уже, может, и в живых нет.
— Как? Откуда ты знаешь!
— Воюют там, Маара. Городские навалились на восточные районы и вырезали кучу народу, не разбирая, где хадроны, а где махонди.
— Кто сказал?
— Кайра. С последней ладьей прибыла. Ей беженцы сообщили. Она в солдаты захотела, но толку он нее немного, поэтому ее отправили к стадам.
— Ты с ней встречаешься?
Он не стал углубляться в суть вопроса.
— В столовке видимся.
— Данн, я здорово продвинулась с языком, многому научилась. Я всегда к этому стремилась, учиться.
— На севере пригодится.
— Данн, ты задумывался, почему мы все время твердим: «Север, север…»?
— Еще бы. Потому что все говорят, что там лучше.
— Здесь тоже очень неплохо.
— Но это не то, на что я надеялся.
— Понимаю.
— Говорят, что на севере — на настоящем севере — есть все, что душе угодно, и люди совсем другие, каких мы никогда не видели.
— Данн, мы с тобой мало что видели. Только сушь да драки.
— Мак да мордобой. Смерть… — Данн оцепенело уставился перед собой.
— Смерть… — отозвалась Маара. — Данн, ты его все еще боишься? Того, кто за тобой гонится?
Данн вскочил, отошел к окну, уставился в утреннее марево.
— Он пытался меня убить.
— Где? Уже здесь?
— Потом расскажу. Но знай, если я исчезну, то буду ждать тебя в Шари. Или уйду в Карас.
— Но, Данн, и Шари, и Карас полны шпионов. Кстати, ты знаешь, что ты кандидат в тысычи?
Данн уже успел сделать в армии агре карьеру. Он чуть ли не сразу стал взводным, возглавив в учебном отряде группу из десяти человек. По окончании обучения стал центором, начальником сотни. Тысыч в армии агре возглавлял тысячу человек. Он был одним из полусотни офицеров, подчинявшихся непосредственно генералу Шабису и обладавших обширными общественными полномочиями, вхожих в администрацию южного Чарада. Данн резко обернулся.
— Это что, сам генерал сказал?
— Да. Он тебя ценит. Он сказал, что ты самый молодой из центоров. И будешь самым молодым из тысычей.
— Да не нравится мне в Агре! Этот Чарад — застойная дыра. — Однако Маара заметила, что услышанное брату понравилось.
— Застой тоже временное явление, Данн. Вот добьются они мира…
— И когда они этого мира добьются?
— Шабис собирается встретиться с генералом Израком.
— Что ж, пусть встречается. Только толку от этого не будет. Нельзя им доверять, этим хеннам.
Маара видела, что брат рассуждает, как и положено солдату рассуждать о противнике.
— Речь не о доверии, а о взаимной выгоде, Данн.
— Ой, Маара, ты такая умная… Но забываешь, что эти хенны — как раз дураки. А ты ожидаешь, что они будут действовать, как умные люди. Умные часто не понимают дураков, и дураки одурачивают умников.
Они давно, почти полгода, не виделись и теперь наслаждались беседой. Однако Данн должен был возвращаться в казарму. Прибыл Шабис, Данн вскочил и отсалютовал генералу. Тот о чем-то спросил, и Данн ответил четко, толково, немногословно. Шабис кивнул.