Мачеха для дочки снежного короля
Шрифт:
обменивались робкими взглядами, и было чувство, что между нами сейчас нечто
произошло. А возможно, это были лишь мои галлюцинации.
– Я пойду, Ева‘?—голос мужчины прозвучал очень сдавленно.
Я вообще не могла издать ни звука, только молча кивнула головой. Страх сковал
настолько, что я едва нашла силы проводить его и дежурно попрощаться. А когда
за Никитой закрылась дверь, к эмоциям добавилась жуткая неудовлетворенность.
Тело
догнать его, прижаться. Зависть никогда не была мне свойственна, но сейчас я до
дрожи понимала, насколько его невесте повезло.
Первая мысль об этом пришла мне еще в клинике, где я находилась перед родами.
Я до сих пор помню ту уютную палату, почти комнату. Широкая кровать посередине,
тумбочкасжурналами и книгами, телевизор. Медицинский центр окружил меня
полной заботой. Есения приезжала, но редко. А в один из дней доктор сообщил, что
со мной хочет поговорить отец вынашиваемого мною ребенка. Меня заверили, это
совершенно естественное желание, мне не о чем волноваться. Но я все равно
дергалась.
От вида мужчины, заглянувшего в палату, я вообще перепугалась. Высокий,
спортивный. Стильная стрижка, борода и совершенно холодный взгляд. Брови
сдвинуты. Да, вечно недовольная Есения уже виделась мне пустяком. Что же
скажет ее будущий супруг.
– Здравствуйте, я Никита Ледянский.
– Ева.
Наши глаза встретились впервые, и я начала замечать, как его ледяные омуты
медленно оттаивают. Несколько секунд он глядел в мое лицо, потом посмотрел
ниже. Я откинула одеяло от живота, словно демонстрируя ему его дочку. Малышка
внутри меня еще даже не слышала голоса папы из-за ревнивых условий своей
настоящей мамочки. Я ничуть не осуждала Есению. Все же ситуация между нами
всеми была напряженной и щекотливой. Молилась лишь о том, чтобы всё прошло
благополучно.
– У вас все хорошо? — Ледянский словно подбирал слова.—Еся сказала вы...
подумываете... оставить себе девочку?..
Он дышал так тяжело, словно каждое слово давалось ему с болью. Меня пронзило
изумление.
– Что?!
Я тоже начала задыхаться, приложила руки к груди. Мужчина испуганно вскочил,
кинулся к кулеру. Через мгновение передо мной был стакан с водой.
– Я напугал вас? Простите! Но я не знал, как еще сказать...
Делать нечего, я попыталась взять себя в руки.
– Не знаю, откуда у вас такие сведения, - глубокий вдох, - но в полной мере осознаю
– ребенок внутри меня чужой! Знаю, многие биологические родители боятся
подобных
Поверьте, я желаю одного– помочь вам стать родителями здоровой крошки и
получить вознаграждение, которое так нужно мне, чтобы поднять на ноги
собственную дочь!
Из глаз неконтролируемым потоком полились слезы, я понимала, это гормоны. И
еще страх. Я очень боялась, что навредят нам с дочкой и даже нерожденной
малышке. Давилась всхлипами и ничего не могла с собой поделать.
– Ева, простите меня ради Бога! Честно, я спросил лишь потому... Да неважно!
Теперь я вижу, какой вы светлый человек. Все будет хорошо.
Ледянский сел на кровать и сначала неловко, а потом уверенней притянул меня к
себе. Стараясь не затронуть живот, положил мою голову на широкую грудь.
Длинные сильные пальцы оказались в моих волосах и осторожно массировали
затылок. Я почувствовала покой, как никогда в жизни. Растворяясь в заботливых
объятьях, забыла про слезы. И только ребенок внутри заставил меня вскрикнуть.
– Мм!– промычала я сквозь зубы.
Никита подпрыгнул.
– Что?! Вам плохо?!
Я с улыбкой покачала головой.
– Нет, это ваша дочка решила с вами поздороваться. Толкается.
Моя ладонь инстинктивно легла на живот. Как завороженный, Никита повторил мое
движение.
Не знаю, насколько я тогда смогла убедить Ледянского, но больше он не приходил.
А может, сыграл тот факт, что за милым поглаживанием временного «домика»
дочери его застала невеста. Да уж, как бы Есении не повезло с мужчиной,
наблюдать, как чужая женщина носит вашего с любимым малыша– задача не из
легких. В этом модели можно искренне посочувствовать.
Впрочем, надеюсь, теперь в семье Ледянских-Цветковых все отлично, и мне пора
выкинуть их обоих из головы. Я искренне благодарна им за выполнение
договоренностей, Никите за доброту и подарки моей дочке. Остальное не должно
меня волновать. Повторяя эту фразу про себя как мантру, я все же взялась за
пылесос. Сейчас закончу уборку и прогуляемся с Таськой до дома моей бабушки.
Завтра уже тридцать первое число, с утра бабуля уедет к приятельнице в деревню.
Хочется повидаться еще в этом году.
Почти закончив чистить бежевый мохнатый коврик у кроватки дочери, я услышала
странный звук. Повернулась и резко выключила пылесос. Из-за эмоций к
Ледянскому я забыла запереть за ним дверь. И теперь на пороге комнаты стоял