Шрифт:
Глава 1
Принц?!
Я вбежала по оббитому крыльцу, быстро дернула тяжелую дверь и юркнула в здание. Всё лишь бы меня не увидели. Хотя я уверена, мне просто показалось. Подтянутый спортивный брюнет – не давний знакомый, а просто какой-нибудь рабочий или водитель. Не может успешный адвокат Вадим Принц разгуливать в простых джинсах и свитере по территории провинциального детского дома.
Такие, как он, вообще не живут в маленьких городках. И даже если вдруг родились здесь, не появляются без веской причины вроде
Я тряхнула головой. «Так, Яна, – сказала я себе, – никаких поводов Принцу появляться здесь нет. Успокойся и иди к детям». Действительно, стоило вспомнить о цели прихода в учреждение и готовиться к занятию.
Большой кабинет, который мне выделила директриса детского дома Раиса Тимофеевна встретил меня тишиной. Впрочем, до урока по прикладному творчеству еще полчаса. Ребята сейчас как раз обедают. Есть время спокойно разложить ножницы, шнурки и ткань. Сегодня мы создадим тряпичных кукол без иголки.
За спиной послышались уверенные, но легкие шаги. Видимо, кто-то из детей уже поел. Я опустила на коричневую столешницу очередную порцию флиса и обернулась. Так и есть, в дверях стоял темноглазый мальчик лет семи. Он деловито осмотрелся, прошел к столу.
– Здравствуйте, – серьезно произнес он.
– Здравствуй, – я ответила в тон, – ты уже закончил с обедом?
Юный собеседник нахмурился.
– Я, наверно, поем позже. А у вас тут что будет?
Видимо, новенький. На первых порах таким создают щадящий режим.
– Как тебя зовут? Мы будем мастерить домовят, присоединишься?
В глазах мальчишки вспыхнул интерес, но держался ребенок независимо.
– Если успею, – важно ответил он и вдруг добавил, – вам помочь? Я – Матвей.
У меня не наблюдалось предвзятого отношения к детдомовским деткам, но признаться, я удивилась. Категории малышей здесь сложные – мало адаптированы к простым житейским делам, у многих страдает развитие и поведение. Передо мной же стоял явно умненький и отзывчивый ребенок. Нельзя было не поддержать его порыв.
– Яна, очень приятно. Вот, пожалуйста, разложи рядом с тканью тесемки.
Помощник ловко разобрался со шнурками, осторожно распределил по столу детские ножницы. Его услуга оказалась кстати, уже минут через пять комната для занятий наполнилась активными мальчиками и девочками шести-девяти лет.
Я вела урок и, уделяя внимание абсолютно всем, то и дело обращалась взглядом к новенькому мальчику. Ребенок воодушевился и действительно старался. Хотя держался обособленно, словно не знал никого из деток. Может, он вообще первый день?
Минут через тридцать дети начали уставать, кое-кто уже откровенно баловался. Верный знак – пора закругляться. Тем более кривенькие, но все равно безумно милые домовята уже появились на свет и расселись по столу. Мой недавний помощник тоже держал одного такого в руках. Мальчик пытался приладить тому бантик на шею, вроде бабочки.
– А можно забрать? – он поймал мой взгляд.
– Да, конечно.
Я улыбнулась. Некоторые нянечки ворчали, что мы разводим мусор. Но руководитель заведения твердо стояла на необходимости моих занятий и обеспечивала мне свободу действий. Потому поделки я с легкой душой позволяла уносить в комнаты. Впрочем, многие ребятишки убегали играть, позабыв про свои дизайнерские штучки.
Вот и сейчас, стоило мне распустить детвору, помещение вмиг опустело. Детский дом носил статус экспериментального, подросшие ребята здесь вели себя свободно. Они попрощались неровным звонким хором и унеслись. Остался только новенький малыш.
– Понравилось мастерить?
Я решила немного побеседовать с мальчишкой, а потом мягко попросить его идти к себе. Этот кабинет закрывался на ключ.
– Да, – кивнул Матвей и засунул результат творчества в карман толстовки, – вы понятно объясняете и вы добрая. Получше воспитательниц.
Я прикусила губу. Нехорошо поддерживать критику персонала, но и прерывать откровенность ребенка не хотелось.
– Тогда приходи еще, – выкрутилась я.
Матвей пожал плечами.
– Не знаю даже. А вы любите детей?
Вопрос заставил насторожиться.
– Конечно.
– Все дело в том, что я ищу себе приемную маму.
Я не успела удивиться, что речь мальчика так хорошо поставлена для семилетки, как сердце ухнуло вниз от смысла его слов.
Я не знала, что ответить. Специально просила не ставить меня к совсем уж малышам, которые примут меня за новую маму. Но от новичка и в семилетнем возрасте можно ожидать, чего угодно. Я с трудом вдохнула воздух.
Мне больно слушать подобные фразы не только из жалости. Я чувствую примерно то же, что и этот ребенок. Но с противоположной стороны.
Прожив семь лет в браке, я не смогла родить детей. Врачи не находили слишком страшных патологий. Гормональные сбои, нервы, пытайтесь еще, говорили они. Но я жила как будто сравнительно спокойно.
Была мысль усыновить малыша, но муж оказался категорически против. Взрослый мужчина старше меня на тринадцать лет уже имел двоих дочерей. Кроме своего ребенка никого видеть в доме не хотел.
Сейчас я и вовсе в разводе. Казалось бы, что мешает? Вот только у меня толком нет ни жилья, ни дохода. Да и обрекать сироту на новую жизнь с матерью-одиночкой как-то не хочется.
Сложно всё в нашей вселенной. Ребенку необходима мама, я хочу малыша. Но соединиться нам мешает неустроенность быта, законы, проблемы. Я тяжело вздохнула – нужно хоть что-то сказать мальчику.
Звук уверенных шагов в дверях принес облегчение, но лишь на пару секунд. Я думала, к нам присоединилась воспитательница и сейчас заберет Матвея с собой. На самом же деле в помещение вошел высокий широкоплечий мужчина. Наверное, я бы узнала его даже с закрытыми глазами. Вадим Принц – первая любовь и главное разочарование моей жизни.