Мадам, вы будете говорить?
Шрифт:
– Тулон, – сказал Пауль Вери. – Продолжайте. Расскажите о вашем плане.
– Хорошо, – сказала я. – Вот он, в общих чертах. Где-то по этой дороге есть деревенька Эгибель. Чуть дальше за ней, налево, группа сосен и напротив них, ответвляясь вправо от шоссе, – проезд, ведущий на вершину утеса. Там, если только мы не перехватим его по дороге, ждет фургон под присмотром человека по имени Андре. В этом фургоне Ричард и Дэвид Байроны, без сознания и, думаю, связанные. У Андре приказ дожидаться остальных, затем они собираются инсценировать несчастный случай. Крамер приедет на машине Рич… Байрона, и с ним Лоран. Но Марсден выехал раньше них. И на скорости, с какой мы едем, у него едва ли есть шанс догнать нас, но отстает он ненамного. – Я глубоко вздохнула. – Он спешит, конечно, так как Андре один занят этой работой, и к тому же довольно глуп.
Я замолчала. Паузу заполнил шум ветра. Город остался позади, и снова мы бросили конус света в одинокую ночь. Я не смотрела на Пауля Вери: знала, что изложила свою историю отвратительно, но усталость, замешательство и душевные страдания извиняли меня. Я закусила губу и ждала.
Его реакция была неожиданной. Я услышала протяжный свист удивления, затем он сдавленно выругался и рассмеялся. Но, когда я открыла рот, чтобы заговорить, он снял одну руку с рулевого колеса и мягко уронил ее на мою.
– Простите меня, я не хотел смеяться… но убийца, похоже, вам полностью доверяет. Откуда вы все это узнали?
Я убрала руку из-под его руки и начала искать в сумочке сигареты. По крайней мере он не встревожился, отметила я и сказала:
– Какое это сейчас имеет значение? Вы сказали, нам надо подумать, что делать.
– Действительно.
Он сунул руку в карман, вытащил плоский серебряный портсигар и, не глядя, протянул его мне. Казалось, он погрузился в собственные мысли и забыл обо мне, забыл обо всем, кроме стоящей перед ним задачи. Когда он заговорил, его голос звучал отвлеченно, и он впервые воспользовался родным языком:
– Почему вы… не зажжете ли и мне одну, ma belle?.. Почему вы не обратились в полицию?
Я ответила тоже по-французски:
– У меня не было времени.
Я вытащила сигарету из портсигара и низко наклонилась, пряча лицо от сквозняка за ветровым стеклом, пока щелкала зажигалкой.
– А собака? Где вы нашли собаку?
Огонек потух, и мне пришлось щелкнуть зажигалкой еще два или три раза, чтобы он снова загорелся. Я сгорбилась низко в машине, создавая маленькую защищенную от ветра пещерку, и попыталась закурить снова. Я не ответила, но едва ли он заметил, все еще поглощенный своими мыслями, говорящий сам с собой отсутствующим тоном.
– И этот Марсден; почему вы так уверены, что Марсден – муж Лоран?
Зажигалка сработала, и огонек загорелся. Я раскурила сигарету, протянула ее ему из моей пещерки и полезла в открытый на коленях портсигар за другой.
– Какое это имеет значение? – повторила я. – Нет ли у вас случайно пистолета?
– Случайно, есть, – сказал Пауль Вери, и по его голосу чувствовалось, что он снова улыбается. – Но скажите, как вы попали в Марсель? И чем связаны с этим Байроном?
Я поднесла зажигалку к сигарете, затянулась. И застыла, скорчившись под приборной доской автомобиля, пока пламя зажигалки, освещающее мою крохотную пещерку, поблескивало на открытой крышке портсигара Пауля Вери.
Там была надпись, красиво выгравированная на серебре. Только имя и дата.
Надпись гласила:
Жану-Паулю.
Навсегда.
Л.
17.8.42
Огонек потух. Его голос произнес надо мной в темноте слегка насмешливо:
– Не беспокойтесь ни о чем больше, ma belle. Все будет в порядке, я прослежу за этим. И вы ведь доверяете мне, правда?
Эта фраза, мягко произнесенная по-французски в темноте. Голос Роше-де-Дом; голос, услышанный менее часа назад в офисе Крамера… И, как эхо позади него, слишком поздно шепчущий голос-призрак Луизы: «Пауль Вери… что-то делает с антиками…»
– Вы ведь доверяете мне, правда? – повторил Жан, улыбаясь в темноте надо мной.
ГЛАВА 24
Оседлавший тигра не может слезть.
Было холодно. Ночной средиземноморский ветер, пахнущий соснами и морем, гладил мои щеки теплыми ладонями, но я дрожала и куталась плотнее в жакет, борясь с подступающей истерикой.
Что я за дура! Слышала ведь, что муж Лоран – я все еще называла его Паулем Вери – пошел за машиной. За время, понадобившееся мне, чтобы выбраться из двора Крамера и добежать до гаража, он успел только вывести машину и подъехать к заправочной колонке. Вопреки его связи с отелем «Тисте-Ведан», вопреки (признала я это беспощадно) его очевидному соответствию роли мужа Лоран, я не догадалась об этом. Я с благодарностью бросилась к нему как дура, отдав в руки врага наш последний жалкий шанс. В руки убийцы.
Огни Иера выплыли перед нами, скользнули вбок и были поглощены тьмой. Я вжалась глубже в сиденье и украдкой бросила взгляд на Пауля Вери. Теперь, когда я знала… О да, теперь, зная все, было просто разглядеть огонек веселья под наглыми веками, высокомерный наклон подбородка, всю опасную самоуверенность этого человека. И снова я отчетливо почувствовала в нем возбуждение, замеченное ранее. Каким-то образом оно проявлялось, запрятанное и кипящее под спокойной красивой наружностью: его выдавал слабый блеск пота на щеках, ноздри, трепещущие в учащенном дыхании, руки, слишком крепко сжимающие руль. Руки убийцы.
Неясная дорога неслась навстречу нам. Деревья, кучка домов, промелькнувшая как призрак. Впереди блеснули два глаза: они уставились на нас, затем скользнули вбок как светлячки, когда кролик повернулся бежать. Пауль Вери хохотнул и нарочно нажал на газ. Я услышала визг кролика, когда мы ударили его, позади меня взвыл Роммель. Пауль Вери хохотнул еще раз. – Испугались?
Тот же вопрос снова; должно быть, он услышал, как я издала звук. На этот раз я могла честно дать ответ, которого он ждал.