Мадикен (сборник) (илл. Демидова)
Шрифт:
Только когда они уселись верхом на коньке крыши с корзинкой посредине, Лисабет снова повеселела.
– Гляди-ка, Мадикен! Мне отсюда всё видно на кухне у Нильсонов, – говорит Лисабет.
Мадикен радостно кивает:
– Ага! А что я тебе говорила? Отсюда очень хороший вид… видно всё, что делается у Нильсонов. Я-то уже столько раз смотрела!
Девочки сидят и разглядывают, что там у Нильсонов. Вон Аббе, как всегда, колдует над противнем. Тёти Нильсон не видно, зато видно дядю Нильсона, он лежит на кухонном диване и спит.
– Пьяный, конечно, – говорит Мадикен. –
Вдруг Аббе поднимает голову и, заметив девочек, бросает свою работу. Он идёт к окну и начинает строить такие страхолюдные гримасы, что девочки чуть не захлёбываются от смеха. Глядя на Аббе, Мадикен не понимает, как он умудряется корчить такие рожи. «Аббе – красивый, когда не кривляется», – думает Мадикен, у него такие белые волосы, и такие голубые глаза, и рот такой большой. Конечно же Аббе – красивый. Сейчас, правда, у него такое наморщенное и перекошенное лицо, что он стал похож на тролля, и никакой красоты не видно, зато такая умора, что только держись! Иначе, того и гляди, скатишься с крыши.
Скоро Аббе выходит из дома.
– Здравия желаю! – говорит Аббе, задрав голову. – Как живёте-можете?
– Хорошо живём-можем, – отвечает Мадикен.
А что может быть лучше, чем сидеть на крыше и болтать с Аббе?
– У нас экскурсия, – поясняет Лисабет.
– Оно и видно! – говорит Аббе. – А что там у вас в корзинке?
– Фрикадельки, и сосиски, и ещё всякая всячина, – говорит Мадикен.
– Очень много всячины, – говорит Лисабет.
Аббе висит на заборе, разделяющем сад Юнибаккена и Люгнета [3] (так называется усадьба Нильсонов). Аббе задумчиво молчит.
3
Люгнет (шв.) – буквально: отдохновение, спокойствие.
– Давайте поспорим! – предлагает он вдруг. – Поспорим, что вам слабо запулить мне в рот фрикадельку. Ни за что не попадёте!
Мадикен и Лисабет встречают предложение с восторгом. Уж Аббе всегда придумает такое развлечение, какое другим и не снилось.
– Ха-ха! Сейчас мы тебе покажем! – кричит Мадикен и хватает фрикадельку.
Мадикен старательно целится и швыряет её прямо в разинутый рот Аббе, но попадает ему в лоб. Фрикаделька катится по земле и замирает на подстилке из пожелтевшей осенней листвы. Аббе её хвать – и в рот.
– Ну, что я говорил! Куда уж вам попасть! Сразу видно, что не можете.
– А это мы ещё посмотрим! – говорит Мадикен. – Видал-миндал!
Летит вторая фрикаделька и, пролетев мимо уха, падает у ног Аббе. Он её подбирает с земли и тоже засовывает себе в рот.
– Видал, видал! – говорит Аббе. – Теперь-то уж совершенно точно доказано, что ты не умеешь бросать в цель, Мадикен!
– А теперь я, – говорит Лисабет. – Я тоже хочу бросить фрикадельку.
Она кидает, даже не целясь, и её котлетка летит по воздуху и шлёпается около забора.
– Обе вы – недотёпы! – говорит Аббе.
Он просовывает руку между реек забора и вытаскивает котлетку.
Мадикен и Лисабет делают по новому броску. После нескольких попыток Мадикен говорит:
– Нам нечем кидаться, все фрикадельки кончились.
– А вдруг сосиски сподручнее? – говорит Аббе. – Они вроде как ровнее летают. Давайте посмотрим, что получится!
Мадикен и Лисабет охотно делают новую попытку. Один раз Мадикен сумела изловчиться, и сосиска попала Аббе между глаз, но это было её лучшее достижение.
– У нас ещё остались две сосиски, – говорит Мадикен, – эти уж мы оставим себе.
– Неужели вы думаете, что я могу тут день-деньской стоять как столб, пока вы будете упражняться в метании сосисок! – говорит Аббе. – Счастливо оставаться, девочки! Поищите себе кого-нибудь другого, если хотите ещё побросать!
И Аббе исчезает на кухне.
– Ну, пора начинать экскурсию, – говорит Лисабет.
Это значит, что она решила подкрепиться.
Девочки подъели оставшиеся сосиски, потом варёные яйца, и яблочный пирог, и булочки с корицей. Всё было очень вкусное, и они наелись почти досыта, хотя и разбросали все фрикадельки и почти все сосиски. Они ели и запивали молоком, но Лисабет взмахнула рукой со стаканом и половину расплескала. По черепичному скату потёк белый ручеёк прямо в дождевой жёлоб.
– Представляешь, как удивятся воробьи, когда прилетят и увидят в жёлобе молоко! – говорит Мадикен.
– Да, и, наверное, обрадуются, – соглашается Лисабет. – А что мы теперь будем делать, Мадикен?
– Теперь надо хорошенько полюбоваться видом, ради этого люди и ездят на экскурсии, – внушительно объясняет Мадикен.
– Да ну? – удивляется Лисабет.
– Вот тебе и ну! Так нам сказала учительница, и мы в среду будем любоваться. А мальчишки говорят, больно нужен этот вид! Им бы только побеситься.
Но Мадикен с Лисабет не то что мальчишки. Они готовы все глаза проглядеть, любуясь видом. И они разглядывают не только кухню у Нильсонов, а ещё вертят головой во все стороны, именно так, как полагается на экскурсии. Сверху им далеко видать: видны нависшие над водой ивы, излучина реки, дома и сады. Все деревья в золотой и багряной листве, над головой ясная синева неба – красота! Девочки, запрокинув голову, глядят вверх. Вот где открывается самый широкий вид! И вдруг замечают птицу, которая парит высоко-высоко в синеве.
– Вот кому, наверное, больше всех видно! – говорит Мадикен. – Как бы я хотела летать!
– Люди не летают, – говорит Лисабет.
– Ещё как летают – на аэропланах! – возражает Мадикен.
Об аэропланах ей рассказывал Аббе. Аэропланы летают на войне, но и в Швеции тоже есть аэропланы. Мадикен много бы отдала за то, чтобы на них хоть посмотреть. А Линус Ида говорит, что летать по воздуху грешно. «Право слово, если бы Богу было угодно, чтобы люди летали, он сотворил бы их птицами», – говорит Линус Ида.