Мадонна. В постели с богиней
Шрифт:
За полтора года до этого Тони позвонил Мадонне, чтобы сказать, что он видел клип «I'll Remember» и считает, что она выглядела в нем великолепно, Вместо того чтобы порадоваться добрым словам, Мадонна разозлилась.
«Папа, я сняла его полгода назад, а ты только что увидел?» — заявила она.
«Но ты же знаешь, мы мало смотрим телевизор», — оправдывался отец.
«Могли бы и побольше, если бы вас интересовало то, что я делаю, — продолжала злиться Мадонна. — Господи, у вас даже кабельного нет!»
Ссора разгоралась. «Мой отец просто отказывается признавать меня и тот успех, которого я добилась», — заявила Мадонна журналистам спустя некоторое время после скандала.
Узнав о своей беременности, Мадонна сказала, что не хочет, чтобы ее отец узнал об этом из газет. Она позвонила ему, чтобы сообщить новости, и сказала, что он — самый важный человек в ее жизни, что она надеется, что ее ребенок не будет относиться к ней так, как она сама относилась к своему отцу. Разумеется, Тони знал, что Мадонна не замужем и не собирается выходить замуж за Карлоса Леона. Однако он был очень тронут ее звонком. «Мы плакали, — вспоминал он. — Я понял, что моя девочка стала взрослой. И она была очень добра ко мне. Мы не ссорились».
Беременность Мадонны заставила ее понять, что для своего ребенка она будет единственным родителем и должна стать хорошей матерью. Если она злилась из-за смерти матери и вымещала свою злость на отце, как поступают в подобной ситуации почти все люди, то теперь она поняла, насколько несправедлива она была к отцу. А может быть, она стала достаточно взрослой, чтобы понять, что смерть матери — это ужасная трагедия, в которой никто не виноват, что способность отца не сломаться и жить собственной жизнью — не признак слабости, не предательство, а проявление силы и смелости. Эта трагедия не сломала и саму Мадонну, хотя ей было очень трудно справиться. Дочь оказалась достойной своего отца. Как говорится, яблочко от яблони недалеко падает.
Сообщения о беременности Мадонны не стали сюрпризом для ее близких — новость распространилась по земному шару буквально мгновенно. Со свойственной ей драматичностью Мадонна восклицала: «Что ж, мир все узнал. Я чувствую себя выпотрошенной. Мои фотографии помещают на обложки, обо мне твердит Си-эн-эн, даже венгерское радио и то отозвалось. А что такого особенного случилось? Я хочу, чтобы мне дали спокойно работать».
Сорокадевятилетняя мать Карлоса Леона, Мария Леон, выступила в поддержку Мадонны. «Все, что говорят о ней люди, неправда, — заявила она. — Если бы вы знали ее лучше, то поняли бы, что она очень нежная и любящая. Она обычный человек, как вы или я». Отец Карлоса, Армандо, добавлял: «Она очень любит Карлоса. И мы тоже ее любим». (Армандо рассказывал, что, когда его сын впервые привел Мадонну к ним домой на обед, «мы просто не поверили собственным глазам. Мы думали, что она суперзвезда, а ей понравился наш обед и кубинская музыка. Мы проболтали всю ночь».)
Пристальное внимание публики, вызванное ее беременностью, раздражало Мадонну, поскольку в съемках «Эвиты» наступал ответственный момент. Больше всего она хотела уединения и покоя, чтобы
Чтобы пресса не заскучала, материал ей стал подбрасывать Карлос Леон. Он прилетел к Мадонне в Буэнос-Айрес, потому что она хотела, чтобы он морально поддержал ее, когда она объявит о своей беременности. Но очень скоро ему надоело дожидаться ее после многочасовых съемок. Он вернулся в Нью-Йорк и обнаружил, что журналисты очень интересуются им. «Так славно вернуться в Нью-Йорк», — заявил он фотографу, снявшему его на скамейке в Центральном парке. К его разочарованию, пресса прозвала его «осеменителем Мадонны» и «красавчиком — делателем младенцев».
Журналисты сразу же узнали, что Карлос родился в Нью-Йорке, вырос на Девяносто Первой улице в бедном районе. Он никак не мог избавиться от кубинского акцента, за что подвергался насмешкам. Многие журналисты писали, что он рассчитывал на помощь Мадонны. «Карлос всегда хотел большего, — вспоминала одна из подружек Карлоса, пожелавшая остаться неизвестной. — Он надеялся стать манекенщиком или актером».
Верный друг Майкл Гэки выступил в защиту Карлоса: «Он не просто носит ее шлейф. Он каждый день поднимается в шесть утра и работает по двенадцать-тринадцать часов, чтобы заработать деньги. Он познакомился с ней полтора года назад и, на мой взгляд, практически не изменился за это время». Гэки объяснял, что они с Карлосом всегда влюблялись в женщин, «добившихся большего успеха», чем они сами, но «мы всегда платили за себя сами».
Патриция Гонзалес, подруга Карлоса, говорит о нем так: «Он относится к тому типу людей, которые умеют видеть истинную сущность человека. Точно так же он относился и к Мадонне. Он полюбил ее с первого взгляда. Ее застенчивость поразила его.
Но можно ли сказать, был ли он влюблен в нее по-настоящему? Он никогда не хотел входить в ее мир. Она была очень темпераментна, вспыльчива, с ней было трудно находиться рядом. А он очень ревнив. Если она говорила, что какой-то мужчина красив, он из себя выходил от ярости. Они часто ссорились из-за того, как она к нему относилась. Она привыкла помыкать людьми».
Гонзалес была в доме Леонов, когда приехали Карлос и Мадонна. Когда они собрались уезжать, Мадонна повернулась к Карлосу и требовательным тоном сказала: «Подай мне пальто».
«Возьми сама!» — вспылил Карлос.
«Что случилось? — удивилась она. — Ты не можешь подать мне пальто?»
«Карлос, в самом деле, подай ей пальто, — вмешалась Мария, пытаясь предотвратить ссору. — Будь же джентльменом».
«Я не твой лакей, — отрезал Карлос, не обращая внимания на слова матери. Было ясно, что речь идет о чем-то большем, чем просто нежелании подавать пальто подружке. Похоже, у них и прежде бывали подобные разногласия. — Если ты хочешь, чтобы я подал тебе пальто, вспомни про слово «пожалуйста». Я на тебя не работаю. Ты мне не платишь, ясно?»
«Господи», — пробормотала сквозь зубы раздраженная Мадонна.
«А, теперь я понимаю, — сказал Карлос. — Я просто недооценил твою способность быть… дрянью!»
Хотя Мадонна явно разозлилась, но сумела сдержаться. Вспомнив о том, что в комнате находится мать Карлоса, она повторила: «Карлос, не мог бы ты подать мне мое пальто? Por favor!»
Когда Карлос выполнил ее просьбу, Мария сказала: «Вот и славно!»
Мадонна сообщила Карлосу о своей беременности. Гонзалес вспоминает, что Карлос понимал, что этот ребенок навсегда свяжет его с Мадонной. «Это стало для него большим испытанием, — вспоминает Гонзалес. — Он стал относиться к ней по-другому. Он понял, что эта женщина вошла в его жизнь надолго».