Мадьярская венера
Шрифт:
Я знала, что мой голос постепенно становится все громче и громче, и казалось, что я не могу остановиться. Молчаливая богиня больше не была безмолвной.
— Да, тебя предали люди, которым ты доверяла, — продолжила я. Вполне возможно, что я кричала. — Но и это можно пережить, найти выход. Уж я прослежу, поверь мне, чтобы тебе воздали
Я спустилась со стремянки, понаблюдала, как у соседей зажегся свет (представляю, что они подумали), отправилась назад в дом, позвонила Робу, вернее, попала на автоответчик и оставила длинное-длинное сообщение. Этот ужасный электронный голос отключал меня несколько раз. Я рассказала ему все, обо всем, что совершила и, что я считала, что он этого не одобрит, о моих моральных и этических выборах, о том, что я чувствовала к нему, к его дочери, что думала о наших отношениях. Я рассказала ему, что мне казалось неправильным в наших отношениях: мы никогда не говорили о том, что на самом деле имело значение, что, возможно, я не дала ему шанса поверить мне. Я рассказала ему про Анну, див, Фрэнка. Наконец, я поведала ему о Кароле. Не все, возможно, но достаточно. Потом я надела свою самую любимую, удобную, но самую уродливую, ночнушку, забралась в постель и проспала двенадцать часов подряд.
Когда я очнулась, было уже за полдень. Я уставилась на себя в зеркало в ванной. Зрелище было ужасное. Волосы всклокочены, лицо помятое, да и ночнушка явно не прибавляла красоты. Я жутко проголодалась. Я отправилась прямо на кухню, где за столом восседал Роб.
— Классно выглядишь, — приветствовал он меня.
— Сама знаю, — кивнула я.
— Нет, честно, ты каким-то необъяснимым образом довольно мило выглядишь.
— Ты как сюда попал? — дошло до меня. — Ты же вернул мне ключ.
— Я принял чрезвычайно сомнительное с этической точки зрения решение, возможно, даже незаконное и, воспользовавшись кое-какими инструментами, которые есть у всех стражей порядка, попал к тебе домой. Знаешь, время от времени люди так поступают. Принимают неоднозначные решения. Я считаю, что, прежде всего, надо рассматривать скрытые за ними намерения, прежде чем осуждать.
— И у тебя были хорошие намерения?
— Я пришел не для того, чтобы воровать твою зубную пасту, если ты это имеешь в виду. Я беспокоился за тебя. Это из-за сообщения, или лучше сказать, сообщений, что ты оставила.
— Возможно, для прохладного утра это слишком большой объем информации. Или уже полдень?
— Возможно, это немного больше, чем я хотел знать, но лучше уж так, чем совсем ничего. Ты была права. Мы не говорили о том, что действительно имеет значение. Ни ты, ни я.
— Знаю, — буркнула я.
— Так ты хочешь выйти замуж? — спросил он.
— Нет. У меня уже есть опыт.
— Хорошо. Ты хочешь жить вместе со мной? Я имею в виду: ты продаешь свой дом, я продаю свой, и мы покупаем наш общий?
— Э-э… не уверена, — задумалась я.
— Ладно. Ты хочешь снова начать встречаться?
— Думаю, что да. А ты?
— Да, хочу.
— Даже после всего, что я тебе наговорила?
— Да.
— Ну, тогда ладно.
— Отлично, — улыбнулся он. — Как в песне поется: один из трех — уже неплохо.
— Два, — поправила я.
— Два? Хорошо, я позвоню в агентство по недвижимости.
— Я про песню, — возразила я. — В ней поется: два из трех — уже неплохо.
— Ну, подловила, — улыбнулся он мне. — Так какую яичницу будешь?