Мафия собирается в полночь
Шрифт:
– Да, – согласился начальник, – я не сомневаюсь, что мой компьютер внесли сюда только через дверь.
– Если не верите, – добавила Арина, – то милиция, которую можно хоть сейчас вызвать, проверит наличие на аппаратуре отпечатков пальцев того, кто её сюда принёс. Вызываем милицию?
– Нет, ребята, не надо милицию! – засуетился начальник лагеря. Он как не хотел её сразу вызывать и тем самым показывать, что в «Зорьке» не все благополучно, так и сейчас был против.
Он выгнал всех из вагончика завхоза, поставил возле него «охрану» в виде плотника и воспитателя Бори, а сам отправился к воротам караулить тот момент, когда незадачливый торговец древностями вернётся в лагерь.
Когда на глазах у остолбеневшего Николая Петровича от кости динозавра отвалился кусок глины и обнажился бок деревянной шпалы, антиквар сказал лишь:
– Да, кинули вас, ребятки, конкретно.
А дальше всё произошло очень быстро. Андрюха вывел сморщившегося Петровича во двор, где принялся бить его без какого-либо вступления и подготовительной речи. В основном он бил Петровича извлечённой из целлофана «костью динозавра», глина и щепки от которой летели в разные стороны. За такую наколку и позор перед серьёзным антикваром он потребовал у Петровича отдать ему компьютер бесплатно. Затолкав избитого и стонущего подельника в машину, Андрюха повёз его в лагерь забирать компьютер. И хотя Петрович стонал что-то про то, что сейчас опасно, ещё день, можно нарваться на начальника лагеря и всё испортить, Андрюха уже ничего слышать не хотел. Он уже придумал, кому продаст компьютер, который плыл к нему в руки даром. А Петровича он решил поставить в полную экономическую от себя зависимость. То есть Петрович в лагере ворует, а он, Андрюха, всё забирает себе и торгует как хочет. И всё было хорошо в его новом плане.
…Только у ворот его машину остановил начальник оздоровительного лагеря «Зорька» Анатолий Евгеньевич. Петрович сразу смекнул, что случилось, сполз с сиденья и попытался удрать из машины в приоткрытую дверь. Его схватили под руки Наталья Семёновна и начальница столовой. Не раздумывая долго, Андрюха ударил по газам и скрылся. Только пыль на дороге осталась, да и то быстро улеглась.
– Я успел записать номер машины, – сообщил начальнику лагеря Антоша Мыльченко.
– Молодцы, ребята! – едва не прослезившись, проговорил Анатолий Евгеньевич. – Теперь-то я понял, почему на записке почерк был детский. Вы уже тогда вора раскрыли, но я вам, глупый такой, не поверил…
Воришку-завхоза повели сначала на опознание в его личный вагончик, а затем на суд в домик начальника лагеря. Весь воспитательский состав сбежался туда. Всем было интересно услышать, признает ли Петрович себя вором или нет. Тот поначалу от всего отказывался, но отказывался вяло, то и дело начиная гнусить и жаловаться на раны и увечья. Образ грядущей милиции, наличие у него в вагончике вещественных доказательств и детей – свидетелей его махинаций с Андрюхой, сделали своё дело. Петрович во всём чистосердечно признался и заплакал. Никто и не догадывался, что плачет он не от раскаяния, а от того, что теперь он никак не сможет уже добраться до тех товаров из лагерных запасов, которые он планировал с выгодой продать и даже рассортировал уже на складе. А ещё плакал Петрович, видя свои последние деньги – плату за кость динозавра, которые предъявила Арина в качестве вещественного доказательства.
Воспитательница Галя сидела на этом процессе в самом уголочке и грустила. Она-то знала, что завхоз ни в чём не виноват. Её так и подмывало встать и рассказать следствию всю правду: о том, что на самом деле завхозом руководил внеземной разум, заставлял его делать гадости. Она уже подготовила рассказ о привидениях, влиянии ямы на многих людей в их лагере, о том, что внеземные силы специально в последний момент заменили кость динозавра на шпалу. Но собравшиеся говорили так быстро и возмущённо, что Гале не удавалось и слова вставить.
А закончилось собрание тем, что начальник лагеря предложил Николаю Петровичу написать заявление об увольнении по собственному желанию и к вечеру покинуть территорию лагеря. Пятьдесят долларов рублями, которые лежали перед Анатолием Евгеньевичем на столе, решено было забрать в фонд лагеря и тем самым хоть как-то компенсировать украденные завхозом окорочка и «крабовые палочки».
Братство Белой Руки ждал настоящий триумф. Вечером состоялась линейка, которая вообще в лагере проводилась крайне редко. Анатолий Евгеньевич вызвал всех членов мафии и в придачу к ним Федю Горобца, поставил перед всем народом и торжественно сказал:
– Дорогие ребята! Все мы знаем, как тяжело и обидно быть несправедливо обвинёнными. Мы долго считали Балованцеву, Шибая, Мыльченко и Редькину воришками, находили этому доказательства. Мне, признаться, стыдно было за этих ребят. И что сделали они? Они нашли настоящего вора, смогли это доказать… Они спасли лагерь. Да, спасли нашу игру, нашли компьютер. Но самое главное – они сумели отстоять своё доброе имя! Я желаю всем вам, ребята, чтобы во взрослой жизни вы всегда сохраняли незапятнанным своё доброе имя и поступали не как наш бывший завхоз, а как эти благородные и честные ребята. А сейчас я от имени всего лагеря прошу у них прощения и объявляю им самую большую благодарность!
Когда стихли аплодисменты, Братство Белой Руки, хитро перемигиваясь, вернулось к своему отряду. Боря с Галей бросились обнимать их всех по очереди.
– Как же мне повезло, ребятки мои славненькие, что вы именно в моём отряде оказались! – пищала Галя. – Моё, моё воспитание!
Никто не стал спорить, её ли это воспитание на самом деле. Арина задорно подмигнула президенту Анжеле, та отвела глаза и промолчала. Когда же линейку распустили и все бросились к Арине и её друзьям выяснять подробности их подвига, Братство Белой Руки постаралось убежать подальше. Федя Горобец был с ними.
– Ну, что, пан Теодор, – сказала Арина, – ты про нас теперь больше знаешь. Парень ты хороший.
– Ну уж…
– Не перебивай. Мы видели тебя в деле. Посовещались и решили принять тебя в наши ряды. Говори, хочешь ли ты вступить в наше мафиозное Братство Белой Руки?
Федя никак не ожидал, что сюрпризы на сегодняшний день ещё не закончились.
– Мафиозное братство? Конечно, хочу! Спрашиваешь, Арина!
– Это у нас не Арина, если хочешь знать, – заметил Костя Шибай.
– А кто?
– Дон Корлеоне, вот кто!
– Понятно. Классно придумано, – проговорил пан Теодор. – Тебе подходит!
– Тогда приступим к торжественному ритуалу посвящения тебя в братья. Не боишься?
– Спрашиваешь! – пан Теодор смотрел на Арину с нескрываемым восхищением.
Эпилог
Накануне закрытия первой лагерной смены правительство Финляндии не находило себе места. В суматохе последних дней, наполненных огромным количеством событий, все как-то забыли о расписке, по которой за день до Всемирной ярмарки Финляндия обязана была вернуть долг 4 тысячи «зорек» плюс проценты первому, индийскому, отряду. Оттуда явились послы с этой распиской и потребовали вернуть деньги немедленно. Вот тут-то беготня и началась. Национальный доход Финляндии был равен примерно этой сумме, а значит, к ярмарке пятый отряд придёт с дулей.