Маг 12
Шрифт:
— А у австрийцев что можно забрать? — этот вопрос очень интересует императора.
— Забрать можно много, но, Лемберг и Перемышль если только на время, чтобы вывезти оттуда все военные трофеи. Нет смысла что-то оставлять там, но, и земли эти всегда будут не русские. Присоединять надолго нет смысла, только для торга на будущее.
— А с Болгарией и Османской империей? Насчет Босфора например?
— Там уже придется с англичанами воевать и их флотом. Сами понимаете, государь, против флота англичан, французов, итальянцев, турок и еще тех кораблей, которые они успеют реквизировать у Германии, нам
— Жаль, — только и сказал император.
— Сами понимаете, государь, бывшие союзники с огромным удовольствием накажут Россию за ее хитрость и изворотливость. Это нужно идти через Румынию, которая на стороне Антанты, хотя, так и не вступила пока в войну. Потом пробиваться через Болгарию и штурмовать очень сильно укрепленный берег Босфора. Все это вполне возможно, но, только при полном нейтралитете Антанты. А его точно не будет. Англичане с американцами тут же заново вооружат немцев, болгар, турок и австрияков и погонят на нас в первых рядах. Нет, это не вариант совсем.
— Очень жаль, — еще раз повторил император.
К концу года Финляндия еще не готова подписывать капитуляцию, хотя, отдельные элиты страны уже понимают безвыходность своего положения. Однако, признать отделение такой большой части Финляндии, как Выборгская губерния и вся Карелия они еще не готовы. Операция по удушению непокорной страны хладнокровно продолжается, все чаще финны выходят из лесов, шатаясь от голода и конец сопротивлению уже не за горами.
— Что делать с финнами? — теперь интересуется император при одной из встреч.
— Тех, кто из пленных согласится — переселять в глубь России, на Урал и в Сибирь. Они очень трудолюбивые, а климат будет похож на их родной. Тем более — по всем исследованиям Урал — это их историческая родина. Да еще новые земли гораздо плодороднее, чем в самой Финляндии. А кто на это не согласен — тех под охраной на постройку канала из Белого моря в Балтику. И еще из Белого моря до Каспия, работы для всех хватит. И для воевавших с оружием в руках против России, и для внутренних врагов, уже осужденных. Эти каналы очень нужны стране, так же как новые железные дороги, государь. А просто так отпускать наших врагов никак нельзя, только плодить себе проблемы в будущем. Пусть приносят пользу просто за еду, пока не помрут.
Через полгода после третьего покушения, которое конкретно попахивало так любительством, я дождался четвертого, организованного профессионалами.
В один из выездов в Петербург, на уже знакомом маршруте в одном из переулков, ведущих к местному отделению комитета, куда я часто приезжаю на допросы, на мою служебную машину напали.
Достаточно внезапно даже для меня, впрочем, находясь в железном ящике кузова, пытаться распознать чужое внимание очень сложно. Тем более, не имея пока технической возможности поставить в автомобиль бронированные стекла, я приказал во все четыре двери и в дверь багажника вставить по листу из прочной, высокоуглеродистой стали, чтобы защитить экипаж машины от обстрела пистолетными пулями. Небольшие боковые окошки дают возможность спрятаться за дверями в момент обстрела и стрелять самому в ответ.
Так все было вполне неплохо придумано, однако, организация нападения и одновременный огонь из нескольких даже автоматов Браунинг сразу же подвели жирную и траурную черту под моей подготовкой к нападению.
Я рассчитывал на двоих-троих стрелков с пистолетами, явно, что не с винтовками, но, их оказалось шестеро и огонь они открыли одновременно со всех сторон.
— Нападение! — только и успел крикнуть первый мой офицер, как сам затрясся от попадающих в него пуль.
Треск автоматов на улице явственно доносится через мгновенно выбитые стекла, пули залетают со всех сторон.
Я успел поставить купол на всю машину, но, сильная согласованность стрелков и одновременное открытие огня не спасли обоих моих людей на передних сидениях. Раненым оказался и офицер рядом со мной, захрипел и сполз под ноги.
Хорошо, что огонь из нескольких автоматов не бьет прямо по куполу всеми пулями, часть пролетают мимо, часть на себя принимают бронированные дверцы, но, достается ему тоже здорово, как я чувствую.
На открытом месте выбили бы мне его за раз, а вот в машине только до половины опустили, поэтому я вынужден сделать купол самого маленького размера, чтобы он защищал только мое тело.
Я срочно засунул руку в сумку с Палантиром, набираясь маны и снова вливая ее в купол. Тут не до того, чтобы срочно отстреливаться, одна надежда на защитный купол и мою магию. Стрельба пока затихла, я слышу щелчки меняемых магазинов и понимаю, что нападение продолжается. Никуда боевики не уйдут, пока не убедятся в моей смерти.
Поэтому высовываю руку с пистолетом в выбитое окно и двумя выстрелами опрокидываю одного из стрелков, приблизившегося к машине на пять метров с моей стороны. Оставшиеся четыре пули из служебного револьвера трачу на второго боевика, пытающегося убежать и достаю его в спину последним выстрелом. Он валится на узкий тротуар в этом месте, выпуская из рук, и правда, какой-то короткий автомат.
— Это нападение — уже уровень хорошей контрразведки, — успеваю я подумать, как снова оказываюсь под обстрелом из автоматов теперь с двух сторон.
— А у первого не было автомата, обычный маузер, вроде, — вспоминаю я, непрерывно накачивая купол маной.
Хорошо, что магазины у этих первых автоматов не на сорок патронов или семьдесят, как у ППШ. Наверно, всего на двадцать, поэтому расстрел машины быстро заканчивается. Но, теперь все пули остановил купол, поэтому его всего двадцать процентов осталось. Я поднимаю револьвер соседа, накидываю на себя сумку с Источником и, держа одну руку на нем, резко выскакиваю из машины наружу.
С моей стороны вижу одного стрелка в десятке метров, его изумленные глаза над маской на лице и под глубоко надвинутой шляпой.
Еще бы, выжить в простреленной в нескольких десятках мест машине не мог бы никто.
Я, выпуская на ходу несколько пуль в его сторону, подбегаю к первому подстреленному и выхватываю маузер из его руки. Боевик лежит лицом вверх с неподвижным взглядом и уже ничего не скажет на допросе.
— Да какие допросы! Валить их всех нужно! — я обегаю машину, собираясь встретиться с остальными стрелками лицом к лицу.