Маг и Отшельник
Шрифт:
Капитан, он же будущий майор, перестал сопротивляться сразу же.
– Улица Первомайорова, ой, – завертел он головой, – в смысле Первомайская, дом 8, квартира 6. Я вам сообщением скину, чтобы не запамятовали, и имя хозяйки тоже!
Вот так! Очевидно, я надавила на больную мозоль. Хотя Лисин выглядел не старше двадцати восьми-тридцати, и мне кажется, горевать о неполученных майорских звездах ему было еще рано.
Выходя из кафе, я широко улыбнулась. Конечно, я соврала о частном сыщике. Нет у меня лишних денег, и не предвидятся. Зато имеется лучшая подружка, которой, я думаю, тоже наскучили
– Касси, ты че так рано? – возмутилась Лелька сонным голосом. – Я еще дрыхну!
– Была встреча с ментом, а у служивых обед уж больно рано, – ухмыляясь, ответила я. – Слушай, ты не хочешь прогуляться, как позавтракаешь и придешь в себя?
Лелька, как и я, была законченной совой, и я знала, что поднять ее и дать ей кофе с бутербродом еще не значит получить в итоге адекватного человека. Совам именно что нужно «приходить в себя» какое-то время после просыпания, и сей процесс иногда занимает несколько часов.
– Не знаю пока… – В уши мне раздался долгий тягучий зевок. – А куда надо идти?
Я назвала адрес и в двух словах объяснила, кого мы будем ловить.
– Че? Не поняла? – Кровать скрипнула. Лелька, видимо, села. – Ты этого маньяка решила сама ловить? Я – пас!
– Да погоди ты! Для тебя это безопасно. Скорее всего, мы никого не найдем. А если и найдем, я сразу сдам его ментам. Но если тебе нравится проводить время с полоумными женами депутатов… – вздохнула я.
– Ладно, погодь… Я окончательно проснусь и перезвоню.
Я усмехнулась и сбросила.
Леля перезвонила буквально через двадцать минут. Я еще даже до дома не успела дойти. (Погода была отличная, и в кафе на встречу с Лисиным я тоже шла пешком.)
– Ладно, сегодня у меня только один человек, и тот на семь вечера. А до этого времени я вся твоя.
Мы встретились через два часа у остановки трамвая.
– А далеко идти-то? – морщась, как от кислейшего лимона, спросила подружка. В отличие от меня, ходить пешком она не любила. Да и как тут любить, когда на тебе длинная, в пол, узкая юбка и босоножки на высоченном каблуке. В миру, так сказать, я одевалась более практично, но вот Леля, ой, простите, бабка Ефросинья предпочитала имидж не менять, так и ходила вся в черном и бесформенном, а свои густые светлые кучерявые волосы прятала обычно под цветастыми косынками. Только вот обувь она, конечно, дома такую не носила, предпочитая встречать клиентов в носках или вовсе босиком, однако ходить по улицам так не могла – больно, понимаете ли. Каблуки объясняла тоже не любовью к красоте и женственности, и не желанием казаться выше (Леля и так весьма высокая барышня), и не имиджем (ну, бабке Ефросинье, потомственной ведунье в шестом поколении, такая обужа «не к лицу» все равно), а практичностью – чтобы подолом асфальт не подметать.
– Здесь, во дворах, – расплывчато ответила я.
Когда мы прошли первый двор насквозь и попали наконец-то в нужный, Лелька полюбопытствовала:
– Как же ты умудрилась выудить из капитана эту информацию? Ритуал на подавление воли применила? Зомбирование? НЛП? Гипноз?
– Пообещала майорские звездочки.
Подружка звонко рассмеялась.
– Ну да, ну да… Современные менты сами неплохо НЛП владеют и энергетическими практиками. Да еще и бесами обложились в качестве защиты. Их не заколдуешь.
– Ты же не веришь в такие вещи? – не выдержала я.
– Ой, – отмахнулась бабка Ефросинья. – Я уже не знаю, чему верить. Уже пятая моя клиентка прибежала благодарить и в ножки кланялась. Я эти ритуалы на ходу сочиняю, уж что-что, а фантазии мне не занимать, как и способности к спонтанному рифмоплетству, так ведь подишь ты – помогает!
– Самовнушение, – предположила я. – Вот нужный дом, – показала рукой.
– Наконец-то, уже мозоль натерла, чувствую.
– А обратно-то как? – подколола я подружку. – Такси вызовешь?
– А что нет? Доходы позволяют хотя бы в одну сторону барыней прокатиться с ветерком. Вот сейчас ехала на тралике, так дядька своим перегаром так и вонял на меня. Навис надо мной так, что не встать и не пересесть. Так и ехала. Хоть порчу наводи на него, – хмыкнула она напоследок, когда я набрала в домофоне номер нужной квартиры.
– Лучше запойных бесов прогони с него!
– Э, нет, мне за это не заплатили! Такое только за хрустящие бумажки! А вот порчу могу и так, по доброте душевной!
Мы хихикнули, и наконец по ту сторону ответил усталый женский голос.
– Кто?
– Зинаида Григорьевна? Мы от капитана Лисина. Нужно еще парочку вопросов задать.
Дверь молча открылась. Я выяснила у Лисина, что с женщиной, сдающей квартиру, он общался сегодня утром именно по этому адресу. Зинаида Григорьевна – хозяйка – посетовала, что придется убираться тут целый день до самой ночи, потому что завтра ей на работу и ее никто не отпустит до конца недели, а работает она тоже допоздна. Что за работа такая, не ведаю, возможно, продавцом или кассиром – я знаю, что они обычно работают по целой неделе, а следующая неделя – выходная, возможно, у нее как раз такая работа. Но нам это только на руку. Не приходить же к человеку на работу и не заявляться же домой после тяжелого двенадцатичасового рабочего дня. Да и не факт, что Лисин выдал бы мне ее домашний адрес.
Мы поднялись на нужный этаж. Женщина, как и ожидалось, выглядела уставшей; короткая стрижка, седые виски, трапециевидное лицо; поверх одежды халат, запахнутый не до конца, рукава засучены, ладони мокрые, на полу ведро с грязной водой и тряпкой.
– Я все уже вашему следователю сказала, – недовольно буркнула женщина и начала демонстративно складывать какие-то вещи, чтобы показать, что нам тут не рады и незваным гостям стоит поскорее уйти.
Я не стала ее поправлять по поводу следователя (а может, ее и к следаку уже вызывали, кто знает), просто сообщила:
– Понимаете, тут поступила ориентировка на одного человека, и мы думаем, что это, возможно, он снимал у вас квартиру. Молодой человек, лет двадцать пять-тридцать, короткие темные волосы, носит толстовки, – активно принялась я фантазировать, выдавая, по сути, портрет почти любого случайного прохожего мужского пола.
– И кто же он? – заинтересовавшись моим рассказом, Зинаида даже вещи отложила в сторону и присела на краешек кровати. Мы же оставались стоять на пороге комнаты, так как войти нам пока никто не разрешал.