Маг-новобранец
Шрифт:
Как сказал куратор:
– Думаю, это будет сюрприз для тебя, ха-ха.
Сюрприз? Наверное, дадут в напарники какого-нибудь древнего ископаемого старичка со склерозом, у которого на срезе рогов уже восемь колец, а оставшуюся девятую жизнь он проводит, постоянно рассказывая молодым о своих подвигах.
Я вошел в архив и остановился перед грифельной доской, на которой мелом были отмечены инвентарные номера и титулы работников. Вот это номер моего нового помощничка, самый дальний стол. Всего-навсего начальный ранг? Да это оскорбление.
Остро заточенная
Как это всегда бывает в конце рабочей ночи, сидящие за столами писари оживились.
«Перспективные», «Особо ценные», «Безнадежные», «Обмен» и составляющие абсолютное большинство «Топливо» или «Массовка», как любят говорить в котельной,– эти типы людей размножались столь активно, что наш архив давно перерос помещение, в котором размещался. Для того чтобы протиснуться между рядами полок с папками, нужно быть, по меньшей мере, йогом. Я уже не говорю о том, что за столами можно работать только спиной к спине, как сиамские близнецы.
А чего еще ждать в нашей провинции? Все правильно, дыра – она и есть дыра…
Кукушечий хвост как раз исчезал за маленькой дверкой, когда я двинулся по проходу. Не хвастаясь, хочу отметить, что взгляды всех сидящих дружно обратились на меня, и не случайно.
Я намеренно не стал переодеваться после предыдущего задания и щеголял чернильно-черным шелковым костюмом-тройкой и дымящейся сигарой в уголке рта. Зрачок левого глаза напоминал вертикальную прорезь копилки. Мой правый (на самом деле абсолютно здоровый, если не считать несвежего синяка) глаз закрывала тоже черная шелковая повязка, наискосок обнимающая голову и для надежности закрепленная на левом роге двойным узлом. В глубине узла скрывалась кнопка приемного наушника, а у самого подбородка приютился крохотный микрофон.
Эффектное пунктуальное появление должно было сразу обозначить некую границу между напарником и мной. Я полевой работник со стажем – он скромная рабочая пчелка. Кроме того, я надеялся, что дорогой костюм намекнет на то, что я прибыл в архив непосредственно с задания, что называется, с бала на корабль, и куратор даст мне часок-другой отдохнуть.
Как же, отдохнешь с ними!
– Пятый! Пятый! Вызывает база! Забирай напарника – и на склад! Срочно!
Плюнув с досады, я свысока оглядел сидящих писарей и тихо заскользил к самому дальнему столу. И тут меня ждал он – обещанный куратором сюрприз. Точнее, она.
Тесный белый корсаж на шнуровке, распираемый бюстом; юбка, кружевной пеной струящаяся по бедрам и теряющаяся глубоко под столом; белая фата, небрежно переброшенная через спинку стула; платиновые кудряшки; сосредоточенный взгляд голубых глаз; в руке перо, которое со скоростью молнии строчит по бумаге.
Только алтаря и священника не хватает.
Сначала я решил, что это розыгрыш, подстроенный Третьим и куратором. Потом здраво рассудил,
Ха! А я-то, дурак, чуть было не купился! Хороши бы мы были рядом – я весь черный и блестящий, она вся белая и пушистая. Прямо парочка сахарных фигур со свадебного торта!
Усилием воли вернув челюсть в исходное положение, я откашлялся, мужественно нахмурил брови и гаркнул:
– Наверное, ты и есть моя временная напарница? Давай знакомиться! Полевой работник четвертого ранга, инвентарный номер 437/138-5!
Уткнувшаяся носом в бумагу красотка вздрогнула от неожиданности и накапала чернилами на бланк, который заполняла.
– Полевой работник начального ранга, инвентарный номер 476/675-2! – откликнулась она, резво вскакивая со своего места и придавливая стулом сидящего по соседству писаря.
Я подчеркнуто снисходительно улыбнулся – что такое начальный ранг по сравнению с четвертым, детка! – заглянул через ее обнаженное плечо и присвистнул.
– «Был подкинут в младенчестве…» О! Ты пишешь роман?
– Почему роман? Характеристику.– Высунув кончик синего языка, помощница по-детски слизнула кляксу, подчеркнула последнюю фразу жирной чертой и проставила дату.
Мне стало смешно.
– Сколько у тебя всего отчетов? Два? Три? Если будешь расписывать мелкие подробности про каждого, руки сотрешь. И заметь – ты не ангел. Оторванные и поврежденные конечности не восстанавливаются. Дай-ка мне.
Я выхватил из рук напарницы папку, быстро пробежал глазами по строчкам и усмехнулся:
– А он недурен, этот Хендрик. Наш клиент. Хотя твою писанину лично я сократил бы до двух слов: удачливый гуляка.
– Всего два? – расстроилась она.
– Ну хорошо. Добавь: смешливый.
– Товарищ полевой работник четвертого ранга, инвентарный номер 437/138-5, я все же считаю…
– Давай без церемоний,– перебил я, небрежно перебрасывая языком сигару с левого уголка рта в правый.– Зови меня просто Пятый, идет?
Молодая напарница зарделась.
– А я тебя буду звать Вторая,– делая вид, что не замечаю ее восторга, продолжил я.– Так что, Вторая,– работаем?
– Работаем! – радостным тоном отозвалась чертовочка, сияя голубыми глазами.– Значит, про его внешность тоже можно опустить? Или красота все же считается смягчающим фактором?
Неужели и я был когда-то таким наивным? Не верю, хоть убейте.
– Да какая, к ангелам собачьим, разница! – Моя широкая улыбка могла бы красоваться на рекламе зубного эликсира.– Я как-то оформлял дело на редкостного урода, и что ты думаешь – бабы висели на его шее пучками, как бананы на пальме. При знакомстве, правда, они сначала цепенели, но потом он пускал в ход свое знаменитое обаяние, и было уже поздно. Твой Хендрик рядом с ним щенок. Ты вообще где до этого работала? Откуда к нам?